О событиях, которые еще живы в памяти многих, написать пьесу очень сложно. Только ленивый не кинет в тебя камень. И такой «камень» в Аню Гейжан полетел – прямо на первой театрализованной читке в ЦАТРА (Театре Армии), где мы с Ольгой Михайловой проводили мастерскую «Исторические лица». На обсуждении встал человек лет пятидесяти, который в 91-ом был возле Белого Дома, и сказал, что пьеса неправильная, в ней – слишком много юмора! Аня расстроилась, потому что юмор в тексте ситуативный, и именно юмор, а не ирония, без которого многие драматические моменты пережить было бы невозможно... Но! На следующий день этот зритель, придя на следующую читку, подошел к Гейжан и сказал, что не спал всю ночь, а утром вдруг почувствовал, что та тяжесть в груди, которую он носил с 91-го года, отступила. Он словно освободился от груза тех событий, он, наконец, их пережил. Наверное, для этого и существует драматургия – для катарсиса – то есть очищения через страдание.

 

Елена Исаева

 

Анна ГЕЙЖАН

 

Драматург, сценарист. Окончила ВГИК, магистратуру сценарного-киноведческого факультета по специальности драматург (мастерская А.Я. Инина и Н.А. Павловской). Автор пьес для театра, сценариев полнометражных и короткометражных игровых фильмов, телесериалов, анимационных фильмов и сериалов, детских телепередач. Участник ежегодных семинаров молодых писателей СП Москвы. Участник лабораторий «Пространство драмы», «Пьеса для детей: работа над замыслом», «Исторические лица», «Театр в музее». Пьесы поставлены в театре «Центр Драматургии и Режиссуры», Центральном Академическом театре Российской армии, МХАТ им. Горького, Музее-панораме «Бородинская битва», отмечены различными конкурсами.

 

 

МЕЖДУ НАМИ ДВУМЯ

Пьеса для двух актеров и кофейника

 

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Кутузов

Александр I

Кофейник

 

 

7 августа 1812 года, резиденция Императора Александра I на Каменном острове.

 

АЛЕКСАНДР I. Я не люблю тебя, Кутузов.

КУТУЗОВ. Добрый вечер, ваше императорское величество.

АЛЕКСАНДР I. Я не люблю тебя, Кутузов.

КУТУЗОВ. Ваше право.

АЛЕКСАНДР I.  Двери затворены?

КУТУЗОВ. Да, государь.

АЛЕКСАНДР I.  Проверь?

КУТУЗОВ. Затворены. Надежно.

АЛЕКСАНДР I.  Ты знаешь, зачем я тебя позвал?

КУТУЗОВ. Я догадываюсь, государь.

АЛЕКСАНДР I.  Ну?

КУТУЗОВ. Думаю, речь идет о назначении главнокомандующего.

АЛЕКСАНДР I.  Да уж, Кутузов. Ты - дипломат. Всегда себе сена подстелешь, вдруг придется упасть.

КУТУЗОВ. Опыт велит мне, что не везде можно быть дерзким.

АЛЕКСАНДР I.  Кого ты видишь здесь, Кутузов?

КУТУЗОВ. Императора и самодержца Всероссийского.

АЛЕКСАНДР I.  А еще?

КУТУЗОВ. Великого князя Финляндского?

АЛЕКСАНДР I.  Ага, и протектора Мальтийского ордена.  И вот мы все втроем спрашиваем у тебя, видишь ли ты в этой зале кого-то кроме тебя и меня?

КОФЕЙНИК. Как они по-французски чешут, а? Я так по-русски не умею. Я? Я не, не. Я не это. На меня не смотрите, я кофейник. Просто кофейник. Обычная турка для кофе. Ну как обычная, красивая, с затейливым рисунком. Тут у меня павлин, а тут вот гроздь винограда, а здесь…

КУТУЗОВ. Нет, не вижу, ваше величество.

АЛЕКСАНДР I.  А знаешь почему, Кутузов?

КУТУЗОВ. Судя по всему, разговор наш будет конфиденциальным?

АЛЕКСАНДР I.  Верно. Перед тем, как мы поговорим, ты должен мне пообещать, что разговор этот останется строго между нами, между нами двумя.

КУТУЗОВ. Конечно, государь, клянусь моей честью.

АЛЕКСАНДР I.  А еще, Кутузов, разговор наш будет предельно откровенным. Можешь ничего не бояться. Если ты, конечно, хорошо запер двери.

КУТУЗОВ. Да, ваше величество, я очень плотно запер двери.

АЛЕКСАНДР I.  Тогда я повторяю мой вопрос: знаешь ли ты, зачем я тебя позвал?

КУТУЗОВ. Чтобы объявить мне о назначении меня главнокомандующим, государь?

АЛЕКСАНДР I.  Нет, Кутузов, ты ошибся.

КУТУЗОВ. Позвольте узнать тогда, зачем вы меня позвали?

АЛЕКСАНДР I. А я не знаю. Но ты прав, армии нужен главнокомандующий. 5 августа, то есть два дня назад, государственный комитет изволил совещаться и избрать именно тебя. Это верно, они выбрали в главнокомандующие тебя. Но, видишь ли, в чем дело, Кутузов... Я не люблю тебя. Да, ты был любимцем моей бабушки. Говорят, ты даже пил чай с моим отцом в тот самый вечер, до. В вечер его смерти. А я вот не купился на твои чары.

КУТУЗОВ. Вы - наш государь. На всё ваша воля.

АЛЕКСАНДР I.  Какой ты кроткий. Услужливый.

КУТУЗОВ. Но всё же вы меня позвали? Значит, есть причина.

АЛЕКСАНДР I.  Да, ты прав, я тебя позвал. Я решил дать тебе шанс.

КУТУЗОВ. То есть, я могу что-то сделать, чтобы все же возглавить наши войска против Наполеона?

АЛЕКСАНДР I.  Да, Кутузов, можешь. Этот год выдался очень тяжелый. Уж как нелегко было в 1811-м. Но 1812-й принес нам уже многие печали. Да, война была ожидаема, но, я всё же надеялся оттянуть ее подальше, лучше подготовиться.

КУТУЗОВ. Дрянной год, государь. Но все же кое-что нам удалось в той же Турции в прошлом году. Да и мирный договор в Бухаресте в этом году.

АЛЕКСАНДР I.  Цену себе не набивай. Заслуги мне твои перед отечеством хорошо знакомы все. И на память пока не жалуюсь.

КУТУЗОВ. Я кажется перебил вас государь. Вы что-то говорили про шанс.

АЛЕКСАНДР I.  Так вот, про Турцию. Узнаешь, что это?

КОФЕЙНИК. А то!

АЛЕКСАНДР I.  Знаю, ты давно и хорошо с ним знаком. Это ведь он, твой давний друг, кофейник. Я слышал, в 93-м ты с его помощью многого добился. Видать, хороший кофе ты варил Зубову, раз так высоко взлетел.

КУТУЗОВ. Кофе я варю хороший, по турецкому рецепту. Только это же все дела давно минувших дней. Еще при Екатерине это было. Зачем сейчас это ворошить, государь?

АЛЕКСАНДР I.  Если уж ты варил кофе всего лишь фавориту Екатерины, ты же не откажешь и сваришь кофе своему императору? По нраву будет мне тот кофе - сделаю тебя главнокомандующим. А раз плох будет твой кофе, так и армией ты руководить не сможешь, и, значит, победы нам не видать.

КУТУЗОВ. Но, государь, позвольте…

АЛЕКСАНДР I.  Хочешь возразить своему правителю?

КУТУЗОВ. Нет.

АЛЕКСАНДР I.  Отказываешься сварить мне кофе?

КУТУЗОВ. Нет, как я могу.

АЛЕКСАНДР I.  А чего ты вообще хочешь, Кутузов? Зачем ты здесь? Только честно.

КУТУЗОВ. Это очень простой вопрос для меня. Я хочу еще раз, последний раз, послужить отчизне.

АЛЕКСАНДР I.  Вот и послужи. Давай. Покажи мне, что там у тебя за волшебный рецепт.

КУТУЗОВ. Но…

АЛЕКСАНДР I.  Что же ты? Не стесняйся. Не робей, Кутузов. Перед турками не сробел, а кофейника боишься?

КУТУЗОВ. Государь, прошу, позвольте. Я уже не молод. Уже не так здоров. Но совесть моя, она во мне прежняя. И совесть моя требует быть в этот час с Родиной, может быть это последний раз, но я не могу отсиживаться в деревне, я уже было туда поехал, но развернул. Меня просит Москва, меня просит Петербург.

АЛЕКСАНДР I.  А я прошу тебя сварить мне кофе. Я значу для тебя меньше?

КУТУЗОВ. Ваша воля. Конечно. Я сварю.

АЛЕКСАНДР I.  Бабушка тебя так ценила. Не опозорься перед ней.

КУТУЗОВ. А я очень ценил отношение императрицы.

АЛЕКСАНДР I.  И отношение ее фаворитов. Так ценил, что каждое утро варил Зубову кофе? И ведь ты тогда уже был серьезных лет. Не юноша какой-нибудь.

КУТУЗОВ. Платон Александрович очень хвалил мой кофе.

АЛЕКСАНДР I.  Сколько же мне еще выкорчевывать эту бабушкину поросль с российской грядки! Вари уже, давай!

КУТУЗОВ. Извольте!

 

Первый монолог кофейника

 

КОФЕЙНИК. О, хороший кофе, помол как надо, обжарка, отличный кофе. А, кстати, вот кофе. Это он или оно? Ну, он как бы правильнее, но уже можно и оно, уже разрешили. И, допустим, вот просите вы сварить вам чашечку крепкого кофе в уютной кафешке. Сядете за столик на улице, справа цветок в кашпо, слева две девицы щебечут, лаундж из динамиков. И закажете себе чашечку эспрессо. Окунетесь в атмосферу города, задумаетесь о чем-то мимолетном, приятно расслабитесь. И вот приносит вам официант кофе и говорит: «Ваше кофе». И как бы уже не то. И вкус какой-то. Не элитный вкус. Как будто немножко отдает вокзалом, дешевой такой столовкой. И девицы за соседним столом прям раздражают своей болтовней. А сказал бы он: «Ваш кофе», и сразу бы появились тонкие нотки ванили, аромат восточных специй, благородная и терпкая горечь. Казалось бы, одна буква, неверный род всего лишь, крошечная ошибочка, а всё испорчено. Капец! Никуда не едем!

АЛЕКСАНДР I.  Я, Кутузов, все же понять хочу, что ты за человек. Разобраться в тебе хочу. Вот что ты любишь?

КУТУЗОВ. Родину люблю, Россию нашу. Семью свою люблю.

АЛЕКСАНДР I.  Это всё общие слова, понимаешь? В этом нет конкретики. Тебя нет. Особенности твоей нет. Я же хочу понять тебя поглубже. Расскажи мне о себе.

КУТУЗОВ. Что же вам рассказать? Родился я в Санкт-Петербурге, в 45-м году. Отец мой, Илларион Матвеевич Голенищев-Кутузов, был генералом-поручиком и сенатором, это вы знаете, наверное, слышали. Службу свою он начал еще при Петре.

АЛЕКСАНДР I.  Не о том ты, совсем не о том. Не биография мне твоя интересна. Сущность. Внутри у тебя что?

КУТУЗОВ. А сущность моя очень проста. Я таков, какой есть. Слуга своего отечества. Муж, сын, отец, дед, генерал. Просто человек.

АЛЕКСАНДР I.  Просто человек разговаривает с императором великой державы. Просто человек хочет повести огромное войско в битву против гениального полководца. Просто человек?

КУТУЗОВ. Да. Любой генерал в конечном итоге просто человек. Даже Наполеон. А кто этого не понимает, тот и не сможет ничего, в том только и будет что шапка да китель. Кофе готов. Будьте любезны попробовать.

АЛЕКСАНДР I.  Так, ну что ж, поглядим, какой ты полководец, Кутузов! Ну-ка! Тьфу! Дрянь! Помои!

КУТУЗОВ. Надо же. Может, что не то с зернами? Дайте-ка попробовать?

КОФЕЙНИК. Ну-ка? Да отличный кофе! То, что надо!

КУТУЗОВ. Простите, ваше императорское величество. Видимо, подзабыл рецепт, разволновался.

АЛЕКСАНДР I.  То есть Платону Зубову ты варил как надо, а императору своему вот эти помои?

КУТУЗОВ. Что вы! Поверьте, я не специально. Давно не варил, попутал что-то. Давайте переделаю!

АЛЕКСАНДР I.  Врешь! Лживый ты, Кутузов, вижу тебя насквозь, что врешь!

КОФЕЙНИК. Да шикарный же кофе!

КУТУЗОВ. Позвольте исправить?

АЛЕКСАНДР I.  Всё, Кутузов, не быть тебе главнокомандующим. Не сумел ты. Извини.

КУТУЗОВ. Позвольте сварить вам другой кофе? Дайте мне еще один шанс.

АЛЕКСАНДР I.  Еще один шанс? А у Наполеона, когда он уложит тебя на лопатки, ты тоже будешь еще один шанс просить? Солдатов из могил поднимешь?

КУТУЗОВ. Здесь у нас, слава богу, никто не умер.

АЛЕКСАНДР I.  Уходи, Кутузов. Закончена аудиенция. Возвращайся в свое имение. С глаз моих долой.

КУТУЗОВ. Всего хорошего, ваше императорское величество.

АЛЕКСАНДР I.  Иди уже, иди.

КОФЕЙНИК. Капец. Никуда не едем…

АЛЕКСАНДР I.  Кутузов? Ты посмел вернуться?

КУТУЗОВ. Ваше величество. Всё же, уважьте старика, дайте еще разок попробовать? Не смог я уйти. Чувствую я, что долг мой быть там. На том поле боя.

АЛЕКСАНДР I.  Но ты не выполнил условия. Ведь у нас был договор.

КУТУЗОВ. Так давайте передоговоримся. Ведь это же только между нами? Вы ведь сами говорили, тут никого больше нет. Только нам двоим это и решать.

АЛЕКСАНДР I.  Ладно, так и быть, готов я дать тебе еще один шанс. Только один. Только из уважения к твоим сединам.

КУТУЗОВ. И к вашей бабушке.

АЛЕКСАНДР I.  Бабушка давно на том свете. А Наполеон вовсю русскую землю топчет. Давайте же похороним Екатерину и займемся Наполеоном! Свари уже нормальный кофе. Пить хочу!

КУТУЗОВ. Да, государь, я уверен, в этот раз получится намного лучше.

АЛЕКСАНДР I.  А не сможешь – быть другому генералу освободителем России от Наполеона. А не найду генерала – сам пойду. Я не сложу оружия до тех пор, пока ни одного неприятельского воина не останется в царстве моем. Я докажу всем, что я имею право, что я смогу.

КУТУЗОВ. Лучше бы, конечно, каждому своим делом заниматься. Одному войска расставлять, другому страной управлять. А третьему кофе варить. А то так недолго в стране и неразберихе начаться. Того и гляди кухарки на трон полезут.

АЛЕКСАНДР I.  Чтобы кухарки на трон не лезли, генералы должны бы научиться, где должно смолчать. Из переживаний за свою голову исключительно.

КУТУЗОВ. Я лишь о державе беспокоюсь. Лишь ее участь меня тревожит.

АЛЕКСАНДР I.  Вот именно, Кутузов. Ты уже свое отслужил, отвоевал. Ты из дедов, Кутузов. Твое время ушло, признай это.

КУТУЗОВ. Но все же вы меня позвали. Выходит, некем меня пока заменить? Не выросло того молодого племени? Способного вытеснить меня. Мое время уйдет тогда, когда я пойму, что ничего уже не смогу сделать для Родины.

АЛЕКСАНДР I.  Последний из стаи екатерининских орлов. Знаешь, за что я тебя не люблю, Кутузов?

КУТУЗОВ. Никак нет. Не имею чести знать.

АЛЕКСАНДР I.  Я считаю тебя лживым. Но не это главное. Я не люблю тебя, Кутузов, за то, что ты не мой человек. Ты был любимцем бабушки, потом ты даже умудрился втереться в доверие к отцу. Ты как чужие сапоги, а я не люблю чужие вещи. Я хочу двигать Россию вперед, а не жить по бабушкиной указке. Я не хочу ездить в бабушкиной карете. Не хочу примерять мундир отца.

КУТУЗОВ. Старые вещи не всегда плохие. Некоторые новые так и похуже будут, не надежные. Да и человек, он ведь не вещь. Я иначе на все это смотрю. Вы строите новые дворцы, но ведь и в старых вы живете тоже.

АЛЕКСАНДР I.  Везде нужно обновление. И во дворце, и в людях.

КУТУЗОВ. Раз уж вы так откровенны со мной, государь. То и я скажу вам. Да, Екатерина была ко мне расположена. И да, смог я послужить и при Павле. Хоть может и не до конца был ему верен. Особенно в последний его час. Но, я просто генерал. Я не за Екатерину, не за Павла и не за вас, уж простите. Я просто служу Родине, я за Россию. И именно в этом я вижу свое предназначение. И поэтому я не лежу сейчас в постели у себя дома, не обнимаю жену, не ласкаю детей и внуков. Именно поэтому рвусь я на фрунт. Для военного долг — это не пустое слово, не сотрясение воздуха. Это основа жизни. И здесь сейчас я не кофе вам варю, я отдаю долг Родине, в той форме, в какой она требует.

АЛЕКСАНДР I.  Все ты правильно понял, Кутузов. Всё понял верно.

КУТУЗОВ. Раз уж мы так понимаем друг друга, то давайте сделаем этот последний решительный шаг. Назначьте уже меня главнокомандующим?

АЛЕКСАНДР I.  Есть еще одна причина, за что я тебя не люблю.

КУТУЗОВ. Какая же?

АЛЕКСАНДР I.  Я прокладывал свой путь. Учинил много нового. Но не все, не все оказались с этим согласны. И сейчас, сейчас они пытаются вернуть обратно екатерининскую Россию. Сделать все по-старому.

КУТУЗОВ. И в чем же я тут виноват, государь? Я не политик, я военный.

АЛЕКСАНДР I.  В том, Кутузов, что ты еще один символ того, что нет у меня своего пути. А есть только бабушкины дороги.

КУТУЗОВ. У России свой путь, ведом он только Богу, он ведет нас, он нас поправляет.

АЛЕКСАНДР I.  Ты, Кутузов, человек обыкновенный, ты веришь в неизбывность своего предназначения, в его свершение. Я же верю в силу, данную мне господом, я у руля этой колесницы, и я выбираю для нее дорогу.

КУТУЗОВ. Отвечу вам на вашем языке: важнее, куда вы едете и когда туда попадете, попадете ли вообще! Это всё намного важнее, чем то, какой дорогой вы там окажетесь.

АЛЕКСАНДР I.  В том-то и дело! Куда я хочу, туда старой дорогой не добраться.

КУТУЗОВ. А куда вы хотите?

АЛЕКСАНДР I.  В будущее я хочу, братец, в будущее. Вырваться хочу из прошлого, из всего этого нафталина, которым пахнут старые бабкины сундуки!

КУТУЗОВ. Будущее, государь, наступит, наступит решительно, вне зависимости от нашего к нему стремления или противления.

АЛЕКСАНДР I.  Мне нужно, чтобы наступило правильное будущее!

КУТУЗОВ. А как вы разберетесь, какое будущее правильное? Или не ошибались вы ни разу? То-то и оно!

АЛЕКСАНДР I.  Поучаешь меня, Кутузов? Хочешь мне припомнить Аустерлиц?

КУТУЗОВ. Что вы, государь, я лишь рассуждаю, пытаюсь разобраться.

АЛЕКСАНДР I.  Не можешь ты меня поучать. Ничего ты не знаешь про будущее. Ты даже говоришь по-старому. Послушай себя. Ты даже говоришь по-старому! Весь этот твой «фрунт»! Фронт, говори, фронт!

КУТУЗОВ. Как вам угодно, государь. Буду говорить фронт. Только ведь суть остается прежней, хоть ты зови это фрунтом, хоть фронтом.

АЛЕКСАНДР I.  Вот! Вот оно! Бесишь ты меня, Кутузов. Слова новые, понятия новые, новый путь. Время не стоит на месте, оно идет вперед, несется неумолимо.

КУТУЗОВ. Некоторые вещи не меняются, как их не назови. Хочешь зови его «фронт», хочешь «фрунт», а как стояли за Родину, так и будем стоять, на тех же ногах, не сгибая голову перед врагом. Кофе готов, испробуйте.

 

Второй монолог кофейника

 

КОФЕЙНИК. Отличный кофе. И пенка что надо! И на вкус очень даже! Знаете, например, как пенка на кофе называется? Пенка? Ничего подобного. Она называется «кремА». Это эмульсия эфирных масел, которая появляется в процессе прохождения воды под давлением через молотый кофе. Уф, записал, чтоб не перепутать. Эфирные масла вспениваются, и на поверхности кофе появляется пенка, то есть, извините, крема. Крема может быть много, мало, она может быть эластичная или не эластичная, рыхлая, буграми. Она может быть разного цвета. Раньше этот цвет даже оценивали, у него были стандарты, какого цвета должна была быть крема и как она должна выглядеть. Крема могут быть бежевые, коричневые, тигровые, не тигровые. Если крема очень светлые, это плохо, это либо крупный помол, либо слабо обжаренный кофе, либо старый кофе или мало кофе. Если крема темно-коричневые, ближе к черному шоколаду, то скорее всего это слишком темно-обжаренный кофе, или сверхмелкий помол или высокая температура, и скорее всего этот кофе будет горчить. Эластичность крема можно проверить, наклонив чашку. Если не видно черной жидкости и пенка возвращается на место, значит кофе хороший. У эспрессо очень быстро портится вкус. Через несколько минут кофе остывает, крема пропадает и пить это уже не стоит. Так что, даже в пенке на кофе надо уметь разбираться, чтобы не пить, что попало!

КУТУЗОВ. Ну, государь, как вам кофе?

АЛЕКСАНДР I.  Вот это вот, Кутузов, это приказ. Он почти готов. Осталось только имя вписать. Кого же мы повелеваем назначить главнокомандующим армии. Вписать, конечно, можно кого угодно. Бумага стерпит. Но стерпит ли Россия?

КУТУЗОВ. Вы повелеваете всеми нами. Только Вы знаете, что наиболее угодно России. Но, я конечно, питаю надежду, что вы доверите это мне.

АЛЕКСАНДР I.  Нет, батюшка, вовсе тут речь не о том, что России угодно. Что ей угодно вон, у тебя за пазухой. Решение Москвы выбрать тебя в руководство ополчения. Решение Санкт-Петербурга туда же. Да и государственный комитет им вторит. Я уверен, спроси я солдат, так и они присоединятся.

КУТУЗОВ. Так за чем же дело встало?

АЛЕКСАНДР I.  За кофе! Понимаешь?

КУТУЗОВ. Не понимаю, государь.

АЛЕКСАНДР I.  Вот именно, что не понимаешь. А кофе-то опять дрянной. Мерзейший у тебя кофе.

КОФЕЙНИК. Да ну как? Да ну нет! Я протестую! Я разбираюсь! Кофе – класс!

АЛЕКСАНДР I.  Ты думаешь, исход войны решится где-то там? На поле боя? Уже наверняка крутишь в уме, где же лучше схлестнуться с Наполеоном, местечко подбираешь. Но нет. Вот оно, главное сражение этой войны. Здесь вот, в этом кофейнике решается, что станет с Россией. На карте не город, не область какая-то, на карте стоит независимость нашей державы.  Ты думаешь, ты тут кофе мне варишь? Нет, ты варишь Наполеона!

КОФЕЙНИК. Кофе, вода, ну сахар. Никакого Наполеона не варили, ну что за бред!

АЛЕКСАНДР I.  Ты вглядись в его бока-то. Аль не похож?

КУТУЗОВ. Негоже спорить с государем…

АЛЕКСАНДР I.  Ну наконец-то ты вспомнил об этом!

КУТУЗОВ. Однако, смею заметить, что кофейник этот скорее турок, чем француз.

АЛЕКСАНДР I.   Дурак, ей богу дурак. Мы сейчас здесь с тобой, Кутузов, творим историю. Прямо здесь и сейчас мы пишем ее. Как говорим, так она и пишется! А что такое история? Что мы по сути знаем о дне сегодняшнем? За что в точности можем поручиться? Кто нам друг? А кто нам враг? В чем мы абсолютно уверены?

КУТУЗОВ. У каждой монеты две стороны, ваше величество. И ни одна из них не главнее.

АЛЕКСАНДР I.  Еще вчера я пил кофе по утрам со Сперанским. Верил всем его донесениям. Где он сегодня? Теперь же я не уверен в том, стоит ли доверять себе самому. Ладно, не будем о былом. Ты проиграл войну, Кутузов. Твои войска разбиты. Бабушка плохо разбиралась в мужчинах. Платон Зубов плохо разбирался в кофе. Но все они, видимо, падки были на твою лесть. Лестью ты их брал, а не вкусным кофе. А меня ты лестью не проймешь.

КУТУЗОВ. Я и не пытался, прошу вас заметить.

АЛЕКСАНДР I.  Не перебивай. Говорят, снаряд не падает дважды в одну воронку. Но ты сумел, дважды проиграл ты эту битву, генерал.

КУТУЗОВ. Что ж. Надо уметь и проигрывать. Я отступаю. И покидаю эту позицию. Всего вам наилучшего.

АЛЕКСАНДР I.  Куда это ты пошел?

КУТУЗОВ. Так домой же, государь.

АЛЕКСАНДР I.  Я тебя отпускал?

КУТУЗОВ. Я решил не утруждать вас необходимостью снова меня гнать.

АЛЕКСАНДР I.  Что ты задумал, Кутузов? Я же знаю тебя, хитрую бестию, ты так просто не сдаешься.

КУТУЗОВ. Что вы. Я всего лишь подчиняюсь вашей воле.

АЛЕКСАНДР I.  Ты называешь это отступлением! Ах вот оно что. Ты не сдаешься, а лишь отступаешь. Ты решил подготовить новый маневр? Выйдешь отсюда, пойдешь искать союзников? Покровительства? Думаешь, кого привлечь, чтобы разубедить меня? Не вышло прямым боем, хочешь измотать меня иначе?

КУТУЗОВ. Там сейчас на фрунтах, извините, на фронтах наши войска действительно отступают. Думаю, прямо сейчас Барклай-де-Толли оставляет Наполеону Смоленск. И я поддерживаю эту его хитрую тактику. Он прав, нельзя дать шанс Наполеону навязать нам бой, пока его силы превосходят наши. Надо его измотать, надо затянуть его поглубже.

АЛЕКСАНДР I.  Ты зачем мне рассказываешь то, что я и без тебя знаю. Тянешь время? Изводишь меня?

КУТУЗОВ. Не скрою, государь, я бы больше всего на свете хотел обмануть Наполеона! Но Наполеона, а не своего императора. Вас я уважаю и желаю вам выбрать хорошего главнокомандующего.

АЛЕКСАНДР I.  Да отпусти ты уже дверную ручку! Не нервируй меня, Кутузов. Не позволю я тебе обойти меня по флангам! Будем сражаться напрямую! Даю тебе третий шанс. Последний. Бог, как известно, любит троицу. Свари мне теперь настоящий кофе. Тот, запах которого преследует тебя до сих пор. Я про дурной душок твоей репутации, сейчас, если ты не понял.

КУТУЗОВ. Я ценю ваше великодушие, государь. Обещаю не разочаровать вас в этот раз.

АЛЕКСАНДР I.  Что ты думаешь про Барклая-де-Толли?

КУТУЗОВ. Я думаю, он молодец.

АЛЕКСАНДР I.  А про Багратиона?

КУТУЗОВ. И он не хуже.

АЛЕКСАНДР I.  Кому из них мне отдать должность главнокомандующего?

КУТУЗОВ. Никому. И вы знаете это лучше меня.

АЛЕКСАНДР I.  Что же эти молодцы пишут друг на друга? Вот у меня тут целая стопка их доносов.

КУТУЗОВ. Так от того и пишут, что не жить армии, как и человеку с двумя головами.

АЛЕКСАНДР I.  Барклай отступает.

КУТУЗОВ. Повторюсь. Барклай молодец.

АЛЕКСАНДР I.  А ты бы что на его месте делал?

КУТУЗОВ. Продолжил бы отступать.

АЛЕКСАНДР I.  Говоришь, Барклай сейчас сдаст Смоленск.

КУТУЗОВ. Сдаст.

АЛЕКСАНДР I.  И ты бы сдал?

КУТУЗОВ. И я бы сдал.

АЛЕКСАНДР I.  И доколе бы ты отступал? Сдал бы Москву?

КУТУЗОВ. Нет, Москву бы не сдал. За Москву надо стоять.

АЛЕКСАНДР I.  Поклянись. Христом Богом поклянись. Ну, что ты молчишь?

КУТУЗОВ. Ваше величество. Не дано нам знать грядущее.

АЛЕКСАНДР I.  То есть, сдашь Москву?

КУТУЗОВ. За Москву буду стоять. Костьми лягу, чтобы не допустить неприятеля к Москве. Но…

АЛЕКСАНДР I.  Тогда помолись, чтоб не случилось у нас этого «но».

КУТУЗОВ. Сделаю всё, что от меня зависит.

АЛЕКСАНДР I.  Они, комитет, выбранный мною, между прочим, комитет, в шестом году уже присоветовали мне назначить Каменского. Сколько тебе лет?

КУТУЗОВ. Шестьдесят семь, ваше величество.

АЛЕКСАНДР I.  Ты уже старик. Вот и он тогда был около того. Тоже старик. И чем все закончилось? Оконфузились мы оба. И вот опять они мне «советуют»!

КУТУЗОВ. Ваше право решать. Вы царь, вы император. Выше вас только бог.

АЛЕКСАНДР I.  Это ты верно заметил. Бог! Ты в Бога веришь, Кутузов?

КУТУЗОВ. Конечно, верю, ваше величество.

АЛЕКСАНДР I.  И что же по-твоему такое бог?

КУТУЗОВ. Бог – он всё. И он во всем. Он везде. И в каждой вещи.

АЛЕКСАНДР I.  И что же, даже в этом твоем кофейнике?

КУТУЗОВ. Да, этот кофейник и есть бог, его частичка. Все мы частички бога.

АЛЕКСАНДР I.  Нет, не так. Ты веришь в нашего особого бога? В бога русского? Ведущего нашу державу и наш народ своим, особенным путем?

КУТУЗОВ. Я верю, что бог с Россиею. И верю, что коль отворачивается он от нас, значит, мало мы ему служим.

АЛЕКСАНДР I.  А я вот уверен, что у России свой, особенный бог. И от того, в битву великую, не дóлжно идти воинам за инородцем. И не я один так думаю. И хоть есть генералы и получше наших. Сэр Артур Уэллсли, 1-й герцог Веллингтон, например.

КУТУЗОВ. Звали? Неужели отказался? Занят, наверное.

АЛЕКСАНДР I.  Вот, смотри, что пишет мне комитет: «Россия желает назначения Кутузова, ибо в отечественную войну приличнее быть настоящему русскому главнокомандующим». Но разве в приличии тут дело?

КУТУЗОВ. Думаю, это лишь форма выражения.

АЛЕКСАНДР I.  А я думаю, русскому богу угоднее будет русский генерал, на то они мне и намекают.

КУТУЗОВ. Я - русский генерал, можете в этом быть уверены, государь.

 

Третий монолог кофейника

 

КОФЕЙНИК. Ну красавец же! Я тебя уже люблю! Я прям ощущаю в себе эту частичку бога. Вот тут где-то. Или даже тут. Я тебе прям сейчас! Я тебе про раф кофе расскажу. Это же прям вот! Ты меня сейчас поймешь! Вот что такое раф кофе? Это на самом деле наш напиток, российский. Наши его придумали. В Москве. В кофейню приходил парень, студент. Много времени там проводил. Пил чай, коктейли. Но кофе не пил. Говорил, он слишком крепкий, горький. Ребята, работавшие в кофейне, такие первые фанаты и энтузиасты этой новой современной кофейной культуры, они придумали коктейль - сливочный, сладкий, слегка кофейный. Парню понравилось, он начал его заказывать. В меню его не было. И работники кофейни говорили между собой: «Сделай, как Рафу», ну так парня того звали. Начали приходить друзья, знакомые, напиток стал популярным. А потом бариста, придумавший этот коктейль, он перешел в Кофеманию, и там начали тоже его готовить. В общем, теперь его везде готовят. Рецепт уже давно испохабили. Кто-то вместо 10-процентных сливок льет туда 20-процентные! Вдумайтесь! Лавандовый раф, апельсиновый раф. Короче, Раф, если ты меня сейчас слышишь, спасибо тебе, пацан, за наш, за русский кофе!

 

АЛЕКСАНДР I. Ты хороший человек, Кутузов. Я это вижу. И теперь понимаю, за что тебя бабушка любила. Я думал, за таланты, за успехи твои, за стратегии, ну и за лесть. А теперь вижу, теперь осознал. За прекраснодушие твое она тебя любила. Твоей семье наверное очень тебя не хватает дома, Кутузов? Как супруга твоя?

КУТУЗОВ. Екатерина Ильинична слава богу. И семья тоже. Скучают, конечно, что тут поделаешь.

АЛЕКСАНДР I.  Не оправдываешь ты, Кутузов, моего тебе аванса. Не говоришь ты мне правды.

КУТУЗОВ. Да зачем вам, государь, моя горькая правда? Самому мне от нее тошно. Вы правы, дома меня заждались. Пока я воевал, хозяйство мое пришло в разорение. А заработка с войны никакого. Супруга же моя женщина красивая, живущая в обществе, в свете. Ей нужно много денег. Семья выросла, пять дочерей.

АЛЕКСАНДР I.  Пять девок? Да, генерал, бабье царство у тебя.

КУТУЗОВ. Да уж внуки народились. Я ведь, ваше величество, некоторых своих внуков даже и в лицо не знаю. И очень это меня печалит.

АЛЕКСАНДР I.  Как же ты так братец, не удержал хозяйство-то свое? Говорят, должен ты и много.

КУТУЗОВ. Должен.

АЛЕКСАНДР I.  Сколько должен?

КУТУЗОВ. Под сто пятьдесят тысяч должен.

АЛЕКСАНДР I.  И что же ты с этим намерен делать?

КУТУЗОВ. Как освободился я после турецких событий, поехал я в Горошки. Это мое родовое имение на Волыни. Хотел поехать к супруге, но надо было заняться хозяйством. Решать вопросы. Так бы и остался там. Да, видать, не даст мне Наполеон разбогатеть.

АЛЕКСАНДР I.  Я могу распорядиться, чтобы ты с супругой и внуками отбыл в Горошки, коль желаешь.

КУТУЗОВ. Когда о вас говорят, государь, говорят о благородстве вашем и о величии. Не обижайтесь, но слышал я даже такие слова как «благородная простота». Так вот, спрячьте эту вашу простоту и железной рукой пошлите меня на войну.

АЛЕКСАНДР I.  А как же Екатерина Ильинична?

КУТУЗОВ. Она поймет.

АЛЕКСАНДР I.  Может, все-таки к семье? К дочерям? Внукам? Пока всех объедешь, уж, глядишь, год пройдет.

КУТУЗОВ. Был у меня сын, государь, Николенька. Но бог его забрал совсем маленьким. Мы говорим всем, что он от оспы умер. Но я скажу вам правду. Это был несчастный случай. Кормилица уснула и придавила его грудью своей.

АЛЕКСАНДР I.  Сочувствую тебе, Кутузов.

КУТУЗОВ. Но дал мне бог много других сыновей, каждый солдат мне сын. И каждый убитый в битве солдат – мой потерянный сын. Не могу я быть вдали, должен я их защитить.

АЛЕКСАНДР I.  За это они тебя так любят?

КУТУЗОВ. Думаю, любят, когда чувствуют заботу о себе. Знают, что не поведу я их на бой зазря, что не прикрою свою слабость их телами.

АЛЕКСАНДР I.  И что ж ты, никогда с ними не строг?

КУТУЗОВ. От чего же. Бываю и строг.

АЛЕКСАНДР I.  И прощают тебе?

КУТУЗОВ. А что ж не простить-то? Я же не мимо строг, я за дело. Но даже самый непутевый солдат все равно мне как сын. Вспомните, как бабушка вас любила. Разве не бывала она строга? Я старик, а от того помню, каким вы были ребенком. Помню, с какой нежностью императрица смотрела на вас. Как гордилась любыми вашими успехами. А главное, как она в вас верила. Этой верой, думаю, вы до сих пор преуспеваете. Да, правила она по-старому, но державу она мечтала доверить именно вам. Любила, гордилась. Эта ее любовь, она как вода, не просто в землю канула, а напитала вас силою своей. От старого времени отрекаться – это всем молодым положено. А вот близость эта, она неспроста вам дана была.

АЛЕКСАНДР I.  Бабушка. Я стал забывать. Но ты прав, ее словами я с детства верил в себя.

КУТУЗОВ. Ее ласка вас и сейчас бережет.

АЛЕКСАНДР I.  Знаешь, я ходил в ее комнаты сегодня. Хожу туда иногда подумать. Но там уже нет ее запаха. Всё обновили. Нашел ее гребень. А забрать с собой чего-то засмущался. Кого засмущался, дурак. Кто мне что посмеет сказать тут? Ты скучаешь по ней, Кутузов?

КУТУЗОВ. Бывает.

АЛЕКСАНДР I.  Я очень по ней скучаю. Порой невыносимо хочется услышать, что она мной довольна. Как она гордится своим Сашенькой.

КУТУЗОВ. Я уверен, она гордится вами там, у бога на коленях.

АЛЕКСАНДР I.  Этого мы с тобой не знаем. Заберу гребень. И что же ты, выходит, все больше о солдатах, чем о семье?

КУТУЗОВ. Очень я по своим скучаю. Человек я, не дерево. Да и дерево бы скучало. Тепла хочу. Да и просто бывает уже хочу покоя. Утешения хочу, домашнего утешения. Разрывает меня между долгом и простым человеческим. В иные минуты слабости, твержу себе, что старик, а старики должны сидеть дома. Пить кофе, ласкать внуков, спорить с женой.

КОФЕЙНИК. Да, пить хороший кофе – это вот правильная установка. Родина, честь, долг. Где варят хороший кофе – там и Родина, лично я так считаю.

КУТУЗОВ. Дал ли я того, что должен быть дочерям своим? Вот уж не знаю. Что будут помнить обо мне мои внуки, когда меня не станет? Как я их обнимал, игры наши с ними, веселые минуты? Нет. Будут, наверное, гордиться моими победами. Это лестно. Но ведь дед я, дед! А какой я дед, коль мы с ними незнакомые? Так, дядя чужой. Чужим солдатам я родной. А своих, выходит, обделяю.

АЛЕКСАНДР I.  Я хотел бы сейчас с бабушкой вот так вот, выпить кофе, не спеша, поговорить, поспорить! Посоветоваться.

КУТУЗОВ. А она бы сказала: «Выбирай, Александр, Кутузова, он тебе еще послужит».

АЛЕКСАНДР I.  Кутузов, ты перегибаешь. А ведь я был с тобой откровенен.

КУТУЗОВ. Что ж. Тоже буду откровенен. Пусть и встанет мне это боком. Я ведь знаю, государь, что нет у вас больше никого. Вот вы и маетесь со мной. Был бы у вас хоть какой еще хотя б валет в кармане, не стали б вы со мной тут кофеи гонять. Выходит, выбора-то у нас нет.

АЛЕКСАНДР I.  Выбор есть всегда. Ты забываешься. Всегда есть я.

КУТУЗОВ. Я очень хорошо об этом помню. Слишком хорошо.

АЛЕКСАНДР I.  Опять намекаешь на Аустерлиц?

КУТУЗОВ. Разное бывало. Кофе готов, государь. Надеюсь, в этот раз все удалось.

АЛЕКСАНДР I. Что ж, последняя твоя попытка. Тьфу! Отвратительно!

КОФЕЙНИК. Ну нет же! Нет! Нет! Как же так можно? Где справедливость?

АЛЕКСАНДР I.  Ужаснее кофе я не пил. А ведь это был твой последний шанс, Кутузов.

КУТУЗОВ. Выходит, я проиграл. Что ж. Так тому и быть, государь.

КОФЕЙНИК. Да ну вас! Одно расстройство! 

АЛЕКСАНДР I.  Ты трижды сварил мне абсолютно одинаковый кофе, Кутузов. Ни на шаг не отступился от себя и своего рецепта. Сознайся?

КУТУЗОВ. Да, государь, признаю.

АЛЕКСАНДР I.  Шельма! Думаешь, переупорствовать императора своего?

КУТУЗОВ. Думаю, что мой рецепт - лучший. Любое отступление от него неизбежно ведет к провалу.

АЛЕКСАНДР I.  Так веришь в себя?

КУТУЗОВ. Я сделал кое-что, с божьей помощью. Есть у меня заслуги. Был я полезен отечеству.

АЛЕКСАНДР I.  Есть и огорчения.

КУТУЗОВ. Ну без этого никогда не бывает. Я, государь, был серьезно ранен. И выжил, а это твердят все врачи, лишь божьим промыслом. Затем я бывал ранен снова, но каждый раз бог меня берег. И мыслю я, что берег он меня для чего-то важного, для какой-то особой цели. И если жив я до сих пор, то значит, не выполнил я еще своего предназначения.

АЛЕКСАНДР I.  Думаешь, бог тебя упас, чтобы ты спас Россию?

КУТУЗОВ. Так и думаю, да. Верю в это. Свято в это верю.

АЛЕКСАНДР I.  Что ж бог тебе сейчас не помог?

КУТУЗОВ. Значит, не туда мне дорога, раз не помог. Значит, иначе я России буду угоден.

АЛЕКСАНДР I.  Обижаешься на меня? За всё это представление с кофе?

КУТУЗОВ. Никак нет, государь, не в праве я.

АЛЕКСАНДР I.  Ты не обижайся за это, Михаил Илларионыч, ты пойми, мне не нужен генерал, готовый за Родину вести солдат в бой, с этой наукой каждый справится. Мне нужен главнокомандующий, готовый за Родину пойти на всё, даже на унижение. Не было такой битвы еще, не было такой войны. И дай нам боже, чтоб не было потом. Но сейчас, сейчас нужно что-то противопоставить французскому злодею, что-то несгибаемое, необычайное.

КУТУЗОВ. И вы решили, что я таков?

АЛЕКСАНДР I.  Я вижу, что таков. Теперь вижу.

КУТУЗОВ. Благодарю. Но чувствую я, что не таков. Слишком тяжело далось мне это. Переосмыслил я. Да и бог мне указал, что был я не прав.

АЛЕКСАНДР I.  Ты же только что говорил мне о предназначении.

КУТУЗОВ. Да. Но я все воевал. А может надо было быть с семьей? В этом и суть моего предназначения? Нет сил во мне терпеть унижения. Я старик. Молодой прут дольше гнется и не ломается.

АЛЕКСАНДР I.  Я не люблю вас, Михаил Илларионович. Но я назначаю вас главнокомандующим. Я вверяю в ваши руки судьбу, России, Михаил Илларионович. Я подчиняюсь воле народа и надеюсь, что глас народный станет гласом божьим.

КУТУЗОВ. Ваше величество. Я очень благодарен. Но позвольте мне все же удалиться в деревню, к семье? Вы правы. Я уже очень стар. Покой мне нужен, я устал. Как давно мне не было покою.  Я не видел внуков. Я скучаю по жене. У меня нет здоровья. Нет денег. Вы во всем правы, моя эпоха давно ушла.

АЛЕКСАНДР I.  Вас назначил народ, вас назначил ваш император!

КУТУЗОВ. Я, в конце концов, варю плохой кофе.

КОФЕЙНИК. Хороший. Кофе он варит хороший, точно вам говорю.

АЛЕКСАНДР I. Генерал! Я ваш государь и я приказываю вам встать во главе объединенной армии и победить Наполеона.

КУТУЗОВ. Прошу вас передумать.

АЛЕКСАНДР I.  Нет. Я сделал свой выбор, и вы обязаны его уважать.

КУТУЗОВ. Хорошо. Воля ваша. Я принимаю командование армиями.

АЛЕКСАНДР I.  Действовать можете по своему усмотрению. Полномочия такие я вам даю. Но вот что запрещаю вам строжайше, так это вступать в переговоры с Наполеоном. Поняли вы меня?

КУТУЗОВ. Да, государь, конечно. А теперь, я очень устал. Это был тяжелый вечер. Я могу идти?

АЛЕКСАНДР I.  Идите.

КУТУЗОВ. Всего доброго, государь.

АЛЕКСАНДР I.  Удачи, Михаил Илларионович.

КУТУЗОВ. Спасибо, ваше величество. Удачи нам всем. Прощайте.

 

Последний монолог Кофейника

 

КОФЕЙНИК. Я прям вскипел весь. Уф, ну наконец-то договорились. Но мог бы и признать, что кофе был отличный. А еще я тут в интернетике вычитал, что Наполеон был страстным поклонником кофе. Ну то есть я погуглил «кофе и Наполеон» и мне вот выдало, читаю: «Иногда он причиняет мне сладкую боль, но я скорее предпочту страдать от нее, чем откажусь от кофе». И даже в походах у него с собой всегда была турка для кофе, говорят. И вот этот великий стратег, мужик, которого боялась вся Европа, считала его гением, вот этот самый товарищ, я про Наполеона, он подписывает декрет, запрещающий торговлю с Великобританией. А это что? Это он лишил жителей Франции и себя, прикиньте, себя лишил возможности пить кофе по утрам. Мучился он невыносимо без кофе по утрам! Я вот вообще не представляю, как это, жить без кофе? Я же кофейник! Кофейник! Во мне что-то должно булькать, я должен быть чем-то наполнен. Внутреннее содержание – это очень важно. Наполненность! Не должно быть внутренней пустоты. Надо вливать в себя! А это чувство, когда что-то закипает внутри и ты вот-вот взорвешься? Но, сейчас не об этом. Так вот, о чем я думаю-то? Может, поэтому Наполеон-то и проиграл тогда? Из-за кофе!

 

АЛЕКСАНДР I.  Михаил Илларионович, вы что-то забыли?

КУТУЗОВ. Государь, я не могу ехать. У меня нет ни копейки денег. Мне не на что добраться в часть.

АЛЕКСАНДР I.  Что ж. А по чем сейчас пуд кофе, не подскажете?

КУТУЗОВ. От качества зависит. Какой самый дешевый, тот по 17 рублей за пуд. А тот, что получше будет, тот и до 30 рублей доходит. Дорогое это удовольствие.

АЛЕКСАНДР I.  Я жалую вам, Кутузов… Десять тысяч рублей. Этого вам хватит на дорогу и на кофе?

КУТУЗОВ. Да, государь, благодарю покорнейше. Прощайте.

АЛЕКСАНДР I.  Михаил Илларионович?

КУТУЗОВ. Да, государь?

АЛЕКСАНДР I.  Михаил Илларионович, еще раз прошу. Пусть этот разговор останется строго между нами. Между нами двумя.

КУТУЗОВ. Бог. Бог всему свидетель.

 

Москва, Фили, 2020