Юрий ПОКЛАД

 

Родился в 1954 г. в Свердловской области в семье военнослужащего. Окончил нефтяной факультет Самарского политехнического института. Публиковался в журналах «Юность», «Москва», «Аврора», «Подвиг», «Великороссъ», «Кольцо А», «Милиция», «Северные просторы», «Слово/Word» (США), «Чайка» (США); в альманахах «Петербургские строфы», «Заполярье – судьба моя». Повести выходили в сборниках издательства АСТ. Автор книги очерков и трех книг повестей и рассказов: «Осколки Северного Братства» (2012), «На край света и даже дальше» (2014), «Увидеть радугу» (2019). Живёт в г. Мытищи Московской области.

 

 

«ПРОЖИЛ ЖИЗНЬ, КАК ХОТЕЛ»

(К 95-летию со дня рождения Юрия Валентиновича Трифонова).

Эссе

 

Последний, самый личный и самый сокровенный роман «Время и место», Юрий Трифонов закончил в июне 1980 года. Роман состоял из двенадцати новелл, но в журнале «Дружба народов», куда Юрий Валентинович предложил это произведение для публикации, посчитали финал недостаточно оптимистичным и предложили написать ещё одну. Трифонов написал. Называлась новелла «Пережить эту зиму». Оптимистичной она не была. Таким образом, в декабре роман был закончен. Название новеллы оказалось пророческим: Юрий Валентинович пережил «эту зиму» и умер 28 марта 1981 года.

В то время я жил в Феодосии. Помню, как развернул «Литературную газету» в читальном зале центральной библиотеки, увидел фотографию Трифонова в траурной рамке и не смог от волнения читать некролог.

Роман «Время и место», напечатанный в восьмом и девятом номерах журнала «Дружба народов» за 1981 год, я читал в том же самом читальном зале, и когда дошёл до строчек: «Антипов сел на первый попавшийся пароходик, отходивший куда-то, к вечеру оказался в Феодосии, там купался, ужинал в ресторане, деньги кончились, он заснул на скамейке, на набережной мертвецким сном и проснулся на рассвете от холода – розовая мгла стояла над морем, дул ветер, что-то менялось», – вдруг понял, что скамейка, ещё хранящая его тепло, в пяти минутах ходьбы от читального зала. Этот факт отчего-то поразил меня до глубины души.

Через много лет я попал в Туркмению, и мне показалось, что я здесь уже был, потому что знал эти места по рассказам Трифонова: «Последняя охота», «Кепка с большим козырьком», «Дети доктора Гриши», «Маки».

Позже Трифонов скажет, что именно тогда понял, «где ключ». То есть ему стало ясно, как он должен писать. Рассказ «Маки» стал для меня откровением. Он написан мастерски. Это было то самое «дочёрпывание», о котором Трифонов скажет позже. На нехитром сюжете рассказано, как возникает любовь, как достигает жгучей, невыносимой силы, и как потом уходит сама собою и ничто не напоминает о ней, – нет «ни маков, ни зелёной травы, ничего, кроме песка и зноя».

Быть может, слова: «Мне трудно писать об этом человеке», – прозвучат нарочито и неубедительно, но мне действительно трудно, хотя бы потому, что впервые я прочитал его произведения в шестнадцать лет; теперь мне намного больше, и я продолжаю их перечитывать.

Мне всегда казалось, что я лично знаком с Юрием Валентиновичем, это было не так, но это один из признаков настоящего писателя. По крайней мере, я был уверен, что видел его, и не раз, – на Тверском бульваре, возле Литературного института, в Туркмении, – в Небит-Даге и в Челекене. Я был поражён, когда прочитал в статье Ольги Романовны Трифоновой (1) фразу: «Всякий читавший Трифонова лично знаком с ним».

…Сначала он был вполне успешным «русским советским писателем», лауреатом Сталинской премии (за роман «Студенты»). Долго и мучительно, возможно, в расчёте на новую премию, писал следующее произведение – «производственный роман». Роман получился неплохой, но не выдающийся. Самым удачным в нём было название – «Утоление жажды». Премию не дали, но роман похвалили, экранизировали.

Пытаться представлять Юрия Трифонова тех лет новатором или борцом с режимом – бессмысленно. Он хорошо владел ремеслом, но был «в рамках», чувствовал их и не пытался из них выйти. Удивительно, что он из этих рамок не вышел, даже когда стал «другим» Трифоновым; он говорил, что они ему не мешают, даже помогают, «оттачивая перо». Но это было значительно позже.

Он был счастливо женат первым браком на красивой женщине, певице, у них была замечательная дочь, но взаимоотношения людей устроены причудливо и странно, – любовь и ненависть иногда «сплавляются нерасторжимо, слитком, трудно разобраться, где что».

Нина Нелина умерла неожиданно, Трифонов был оглушён этой смертью: «Закончилась полоса жизни, а как жить дальше? Трудно. Я очень ее любил». Возможно, он даже не ожидал, что после столь сложных взаимоотношений с женой её уход окажется для него такой глубокой катастрофой. Мне кажется, есть в романе «Время и место» слова, которые стоит накрепко запомнить всем, кто пытается что-то писать: «Литература – это страдание».

Секрет «другого» Трифонова состоял в том, что к нему пришло умение переводить в слова собственную боль. Марк Шагал в рассказе «Посещение Марка Шагала», бормочет едва слышно, разглядывая свой старый этюд: «Каким надо быть несчастным, чтобы это написать». Читая рассказ Юрия Трифонова «Самый маленький город» я думаю о том же.

В «московских» повестях зашифрована, а кое-где и не зашифрована его собственная жизнь, прототипы героев угадываются легко, если достаточно подробно знать биографию Юрия Валентиновича, и тех людей, которые его окружали.

Почти хронологически: «Дом на набережной», «Обмен», «Долгое прощание», «Предварительные итоги», «Другая жизнь», «Время и место». Всё это части одного, огромного по объёму, произведения о жизни писателя Юрия Трифонова. Здесь же и рассказы, многие из которых написаны от первого лица.

Другая линия творчества – историческая: «Отблеск костра», «Нетерпение», «Старик».

Юрий Трифонов – блестящий историк. В романе «Старик» история вплетена в современность так, что невозможно заметить швов. Роман уникален по мастерству исполнения.

Некоторые современники Трифонова основную причину своих неудач в творчестве относили к засилью властей, к жестокой цензуре, к жёсткому идеологическому контролю. Но, рассматривая творчество Юрия Трифонова, оценивая то, что ему удалось выразить в своих произведениях, невольно думаешь, что дело всё же в глубине и масштабе таланта. Как ни душили Трифонова, как ни критиковали за безыдейность и бытовизм, – он напечатал практически всё из того, что написал. При этом писал именно то, что хотел, и именно так, как считал нужным.

Кое-кто до сих пор повторяет мантру «о слабом художественном уровне» Трифонова. Один увенчанный многими титулами литератор вообще дописался до того, что «Трифонов – крепкий средний писатель». Но почему же тогда он вспомнил о Трифонове спустя много лет после его смерти? Разве мало в советской литературе «крепких средних писателей»? Есть даже вполне признанные классики: Фадеев, Гладков, Павленко, Мальцев, Шагинян, Марков, Кожевников. О них мало кто сейчас вспоминает, не говоря уже о чтении их произведений.

Почему же вы их не обзываете так сурово, литератор? Вы «Молодую гвардию» перечтите и убедитесь, что роман написан конъюнктурно и просто плохо. А «Заре навстречу» Кожевникова вам удалось осилить? «Сибирь» Маркова? «Счастье» Павленко? Понравилось? А у меня всякий раз слёзы на глазах, когда перечитываю «В грибную осень» или «Игры в сумерках» Трифонова.

Трифонов – мастер начальных и конечных абзацев. Финальный аккорд романа «Время и место» загадочен и неоднозначен: «Москва окружает нас, как лес. Мы пересекли его. Всё остальное не имеет значения».

Может быть, расшифровка лежит в сопоставлении этого абзаца с финальной фразой в очерке о Льве Кривенко. Трифонов и в этом, обыкновенном на первый взгляд, очерке ухитрился сказать так, что хочется «дочёрпывать» уже читателю: «Кривенко был счастлив в своём творчестве и прожил жизнь как хотел».

При совмещении двух финалов, имея в виду то, что писатель Антипов, и его друг детства, доктор математики, в романе «Время и место» – alterego Юрия Трифонова, – можно получить такой результат: «Я был счастлив в своём творчестве и прожил жизнь, как хотел. Всё остальное не имеет значения».

 

Примечание:

1. Ольга Романовна Трифонова – жена Юрия Валентиновича Трифонова (с 1975 по 1981 год), прозаик, автор книг «Единственная», «Сны накануне», «Ольга и Юрий Трифонов вспоминают», «Москва Юрия Трифонова», «Дом на набережной и его обитатели» и других. Директор музея «Дом на набережной».