Максим БЕССОНОВ

Родился в 1988 г. в г.Бирюч Белгородской области (тогда – пос. Красногвардейское. Живёт в Белгородском пос. Северный, работает учителем русского языка и литературы. Организатор и соруководитель литературной студии «Пробел» в городе Белгороде. В журнале «Кольцо А» публикуется впервые.

 

 

 

ТАЙНЫЙ ШИФР

 

 

*  *  *

 

настанет день, и я ни разу

не вспомню о тебе – живи,

пока рифмую чью-то фразу,

где что-то о былой любви,

но без тоски и без намёка

на то, что у любви есть срок,

а всё, что кончилось до срока,

должно читаться между строк;

 

тут запах твой ещё повсюду,

открытки, книги, даже то,

о чём я говорить не буду,

поскольку личное. кто-кто,

но я-то знаю, что сторицей

оплачено за всё и вся.

 

но можно было бы проститься.

и обернуться, уходя.

 

 

*  *  *

 

слетает флёр обид и обещаний.

мучительны и долги стали зимы.

и воробьи, пернатые мещане,

на фоне облаков – неотразимы.

 

на фоне облаков в начале марта

вся жизнь ложится по горизонтали.

и не хватает воли и азарта

не обращать вниманья на детали.

 

свет из окна застрял в еловых ветках,

обходит лужу мальчик по бордюру,

и, как это случается нередко,

вдруг вспомнишь что-то – и забудешь сдуру.

 

 

*  *  *

 

«рубероид, метизы, цемент и шифер» –

прочитай, проезжая, запомни, как

ну не знак, – я не знаю, – как тайный шифр

(за бюро ритуальных услуг – кабак).

 

ну и пусть, говорит, не по сеньке шапка,

не влезает в карман, на воре горит.

мой попутчик, старик, сквозь усы прошамкал,

мол, водила дебил, но хотя б не спит.

 

я умею молчать. я грущу по дому.

перелесок. другой. небо в кляксах ворон.

не твоё, говорит, – передай другому.

и тоску, что заходит со всех сторон.

 

 

*  *  *

 

я не могу о боге и судьбе.

что ни скажу – всё мимо и не в тему.

вот голые деревья. дым в трубе.

вот слезы на глазах. октябрь по телу.

 

давай-ка ты ко мне сюда слезай.

с медведицей в руках, хотя бы с малой.

и я поверю, что дорога в рай

по млечному проложена – по главной.

 

а хочешь я к тебе? на пмж?

ведь тут недалеко. вот посмеёмся

над тем, кто сомневался о душе.

вот будет смеху.

если разминёмся.

 

 

*  *  *

 

когда ты – бог, апостолы с тобой.

споткнись на запятой, а на вопросе

повесь звезду – качай её и пой –

не колыбельную, но что-нибудь про осень.

 

когда ты – ад, то черти тут как тут.

я комнаты прибрал. жду подселенья.

до неба жизни наши дорастут.

 

когда ты – бог, когда ты – искупленье,

когда звезду качаешь, как дитя,

когда тире – тебя – в ней – продолженье,

а двоеточия, как дыры, здесь свистят, –

я – человек. и сделай одолженье –

в конце строки присядь и осмотрись:

как ничего нам не было понятно,

так и не знаем, что такое жизнь.

пробелы в памяти – белеющие пятна.

 

 

*  *  *

 

взгляд из окна и взгляд в окно:

ничто ничем не потревожит,

но стриж и небо – за одно,

и человек с пространством – тоже.

 

плоды роняет абрикос,

на подоконнике гербарий.

всё вместе мчится под откос –

не факт, что твари здесь по паре.

 

другое дело мы с тобой –

и там и здесь – одновременно,

когда, раздеты тишиной,

молчим друг с другом неумело.

 

 

*  *  *

 

в три строфы заверну потолок

и четыре стены, и пол,

подоконник, цветочный горшок,

полку с книгами, письменный стол,

 

удивительный вид из окна,

детский смех и синичек в саду.

(наблюдательность Богом дана,

не очнуться бы с нею в аду);

 

расскажу тебе и не одну

новогоднюю сказку, дружок.

a попросишь, назад разверну

ночью выпавший мягкий снежок.

будет в небо он тихо идти

от земного «навек» до «прости».

 

 

*  *  *

 

я ещё понимаю, когда

я испытывал бы судьбу,

но её принимаю, как дар.

не написано разве на лбу?

 

я еще понимаю тебя.

говори на любом языке.

свет и пот вытираю со лба.

слово к слову. рука в руке.

 

я еще понимаю, дразня

близорукую тварь, без виз.

это жизнь повторяет меня,

или я повторяю жизнь?