Александр БАЛТИН

 

Родился в Москве в 1967 г. Автор 84 книг (включая Собрание сочинений в 5 томах),  публикаций  в  изданиях  России, Украины, Беларуси, Казахстана, Молдавии, Италии, Польши, Словакии, Израиля, Якутии, Эстонии, Канады, США и др. Лауреат международных поэтических  конкурсов. Стихи  переведены  на  итальянский  и  польский  языки. Член СП Москвы.

 

 

НЕСМОТРЯ НА СЕРЕНЬКИЙ ДЕНЕК

Сказки

 

ПОДВОДНАЯ ШКОЛА

 

Учителем мудрости был старый Сом.

Медленно, тяжело вздыхая, он выползал к подводной доске, озирал, распушив усы маленьких пескариков, карасиков и новое поколение раков, и тянул…

– Э-э-э… значит мудрость. – Тут он поудобнее устраивался на хвосте. – Мудрость бывает такая и этакая. Такая – это когда пескарь прячется от щуки. Ибо как же ему не прятаться, ежели она может съесть? А этакая… э-э-э… это когда от щуки прячется карась.

– В чём же разница? – спрашивал с места юный рак. – И что нам, ракам, толку от такой мудрости?

– Разница? – гудел Сом, и усы его трепыхались. – Разница в том, что одна мудрость такая, а другая этакая. Вот и всё. А вам, ракам, хватает подкоряжной мудрости.

– Какой-какой? – переспрашивали раки.

– Подкоряжной, – отвечал Сом. – Это когда не стоит вылезать из-под коряги.

– Даже в школу? – спрашивали раки.

– Даже в неё, – отвечал Сом. – Что вы такого здесь узнаете?

Потом были занятия по Рыбоболу. Болом – или мячиком – служил комочек ила. Вернее, многие комочки. Тренером был Линь. В общем ленивый, но оживлявшийся при виде комочков ила.

– Ну-ка, раз, ну-ка, два! – покрикивал он на резвящихся пескариков и карасиков.

И они носились, норовя закинуть мячики в воротца. На воротцах, уютно расположившись на хвостах, сидели вратари. Сидели – потому, что знали, что ни один комочек не попадёт. Никто и не стремился – главное было поноситься перед Водометикой.

– Водометика – это просто, – говорил, позёвывая, Карп. – Вы метите воду собой, считая, что её всем хватит.

– А как же её метить? – спрашивал пескарик.

Раки, не участвовавшие в Рыбоболе, на Водометике тоже присутствовали.

– Просто тем, что плаваешь. Плаваешь, и складываешь – сколько сегодня съел и чего.

– Складываешь в себя? – интересовался карасик.

– Естественно, – отвечал Карп. – Складывать в других нельзя.

– А мы, раки, не плаваем, – говорил рак.

– Вам достаточно пятиться. Собственно вам нужен другой предмет – Пятаметика. Но его не существует.

И Карп, зевнув, засыпал.

А рыбки устраивали импровизированный Рыбобол.

Иногда даже удавалось попасть шариком ила в воротца.

Вратарь при этом был очень удивлён – так, будто произошло нарушение правил.

Но никакого нарушения правил не происходило, и занятия в подводной школе текли своим чередом, а маленькие рыбки вырастали в больших.

Так же, как и раки.

 

 

ИЗ ЖИЗНИ ДИНОЗАВРОВ

 

1

Маленький динозаврик выглянул из-под листьев папоротника и щёлкнул острыми мелкими зубками.

– Ух, какие, – сказал он, глядя на живые горы диплодоков.

Те – с длинными шеями, горбатоспинные – плавно входили в озёра, отливавшие синевой, замирали, выбирались на берег, волоча тяжёлые хвосты.

Динозаврик подобрался поближе.

Один из диплодоков – не такой большой – медленно повернул к нему шею и приблизил голову.

– Привет, – сказал динозаврик робко.

– Привет, – отвечал диплодок.

– А я вот не такой, как вы, – заметил динозаврик.

– Ещё бы, – отвечал диплодок, – ты же не диплодок.

– А кто я – не знаете? – спросил динозаврик. – А то я вроде как потерялся.

– Ты маленький тираннозавр, – уверенно отвечал диплодок.

– А что будет, когда я вырасту? – поинтересовался динозаврик.

Диплодок вздохнул.

– Ты будешь огромным и кровожадным.

– Ой, – воскликнул динозаврик разочарованно. – Я буду есть других?

– Непременно, – ответил диплодок, зевнув.

– Но… я не хочу! – воскликнул динозаврик.

– А тут уж ничего не поделаешь, – ответил диплодок, повернулся и пошёл к озеру.

Уж лучше быть как они, думал он, чем кого-то есть…

Лес переливался золотой зеленью, огромные папоротники давали надёжное убежище.

Тень плыла, тень сгустилась, и на одну из полян – как раз на ту, куда выбрался динозаврик – спустился птеродактиль.

Он сложил огромные кожистые крылья, и поглядел на малыша.

– О-о-о, – воскликнул птеродактиль, – маленький тираннозавр.

– Да, мне сказали диплодоки, кто я, – ответил динозаврик и вздохнул.

– И ты чем-то недоволен?

– Ну да, я не хочу вырастать, быть кровожадным и есть других.

– С этим ничего не поделаешь, – отвечал птеродактиль. – К тому же ты будешь самым сильным в лесах, самым грозным…

– Уж лучше летать – как ты. Или быть, как эти диплодоки – огромным, в озёрах жить…

– Тут ничего не изменишь, – сказал птеродактиль.

Он распахнул кожистые крылья и улетел, а динозаврик отправился по лесу, думая, где бы могли быть его сородичи, и как так случилось, что он потерялся.

Он встречал разных динозавров, больших и маленьких, иные пугались его, другие не могли подсказать, где ему искать сородичей.

И динозаврик, грустный-грустный, вернулся к озеру диплодоков.

– Нельзя ли мне жить с вами? – спросил он. – Может быть, тогда я вырасту не таким кровожадным и вообще…

Диплодоки переглянулись – такого ещё никогда не было.

– А почему бы и не попробовать? – спросил старший других.

И динозаврик стал жить среди них.

Он очень надеялся вырасти похожим на них и совсем не кровожадным.

Может быть, у него и получится?

 

2

Маленькие птеродактили, задумав играть со стегозаврами – тоже, конечно, маленькими – предложили им полетать.

– В воздухе и поиграем, – говорили они.

– Нет уж, – отвечали стегозавры, потряхивая шипастыми гребнями. – Лучше побегаем просто. Что хорошего в воздухе? Ещё обожжёшься – вон солнце как жарит.

– Как же мы побегаем? – вопросом отвечали птеродактили. – Мы можем только посидеть на полянке. Да и потом, что за занятие бегать? Куда интересней летать!

– Нет-нет, – отвечали стегозавры. – Бегать – самое оно. Лес – он знаете, какой интересный! Тут папоротники, тут хвощи, тут плауны… И другие динозаврики встречаются.

– Но мы не можем бегать! – восклицали птеродактили. – Мы можем только спуститься и немного посидеть.

– А мы не можем летать! – отвечали стегозавры.

Маленькие динозаврики зашли, таким образом, в тупик.

Они сидели на полянке и не знали, как им поиграть.

Большой птеродактиль плавными кругами спустился на поляну и поинтересовался, что у них происходит.

– Да вот, – объяснили малыши, – никак не знаем, как нам поиграть.

– Чего уж проще, – отвечал птеродактиль. – Пусть стегозаврики побегают, а вы летайте над ними…

– Что ж это будет за игра? – спросили ребята.

– А, например, кто быстрей доберётся туда, или туда. Наметьте цель – пусть стегозаврики бегут, а вы летите.

– И впрямь, – решили они. – Как сами-то не догадались.

Наметив цель, они принялись играть.

И превесело получилось.

То птеродактили долетали раньше, то стегозаврики добегали.

Вот что значит послушать старшего.

 

3

Игуанодоны паслись, объедая листву и ветки.

– Ой! – послышалось.

Игуанодоны остановились.

– Что это ещё за «ой»? – поинтересовался один из них.

Они огляделись.

Никого не было, и они вновь принялись пастись, но вторично прозвучавшее «ой» заставило их остановиться.

– Да это деревья! – воскликнул один из них.

– Ну да, – послышалось от ветвей. – Вы нас едите, едите, и хотите, чтоб мы вечно молчали?

– Но… что же нам делать? – удивились игуанодоны. – Мы так устроены, не можем вас не есть…

– Но не всё же съедать? – сварливо сказала наиболее сочная ветка.

Игуанодоны задумались.

– Что же предпринять? – не понимали они.

Ветки зашевелились, листва залопотала.

– А вот как мы поступим, – сказало старое растенье – наиболее высокое, неопределённого рода. – Вы ешьте лишь там, где мы вам укажем. И не трогайте лишнего. Хорошо?

Игуанодоны посовещались и решили, что так будет справедливо.

Так и стали поступать.

Важно ограничивать свои желанья, вот что!

 

4

Ихтиозавры собрались стайкой, обозревая непонятное водное существо – плоско повиснув в воде, существо выставило выпуклые глазки наружу, и болтало толстыми лапами.

Впрочем, ещё оно шевелило гребенчатым хвостом.

Один из ихтиозавров ткнул носом в мягкое желтоватое брюшко, и длинная морда существа – довольно зубастая – опустилась в воду.

– Ты кто? – спросил один из ихтиозавров.

– Я-то? – переспросило существо. – Каркардил.

– Как-как? – переспросил ихтиозавр.

– Кажется так – каркардил. Впрочем, может быть, и крокодил, – ответило существо. – Я точно сам не знаю. И не знаю даже, откуда я…

– Вот как, – сказал другой ихтиозавр. – А чем ты питаешься?

– Вероятно, рыбой, – ответил крокодил, и, нырнув, погнался за рыбёшкой, но не поймал её.

Тогда он вновь завис в воде, выставив глаза наружу.

– Странный какой-то, – говорили ихтиозавры, и если бы у них были плечи, они бы пожали ими.

Потом они расплылись, и каждый занялся своим делом.

В частности – ловлей рыбы, что получалось у них достаточно хорошо.

А крокодил висел в воде, думая, откуда же он взялся – такой непохожий ни на ихтиозавров, ни на птеродактилей, пролетавших мимо, ни на сухопутных ящеров.

Опасно опережать своё время.

 

 

КОТ И ДВЕ СОБАЧКИ

 

Кот был важный, серый, пушистый, и звали его Василием.

Любил он сидеть под журнальным столиком или – точно в противовес – на шкафу.

Две маленькие собачка – такса Чарлик и дворчик Джек – жили в той же квартире.

Маленькие, забавные, славные, они то и дело носились, возились, играли.

Кот, кажется, неодобрительно относился к этому.

Тогда собачки остановились, прекратили игру и дружно, одна за другой пошли к коту.

– Василий, – позвал Чарлик.

Кот не выглядывал из-под журнального столика.

– Василий, а, Василий, – позвал Джек.

Кот – будто снисходя до этой малышни – сначала высовывал пушистую голову, потом появлялся сам, и садился перед ними, обвив себя внушительным хвостом.

– Ну что вам? – спрашивал он, позёвывая.

– Вот ты не одобряешь нас, да?

– Не то, чтобы не одобряю, – отвечал Василий, – просто думаю, что только носиться – это как-то скучно, однообразно.

– А что же нам делать? – спрашивали пёсики. – Мы же маленькие.

– Ну и что, что маленькие? – говорил Василий. – Можно созерцать, размышлять…

– Созерцать – это как? – спросил Джек.

– Это так – запрыгиваешь на окно и с подоконника глядишь вниз, на двор, наблюдаешь, что там происходит, и что вообще к чему.

– Как же я вспрыгну на подоконник? – недоумевал Джек. – Я же собачка, причём маленькая.

– Ах да, забыл, – морщился Василий. – Ну, тогда ты можешь наблюдать за происходящим в квартире. Или сесть к зеркалу и, глядя на своё отраженье, думать, почему ты именно такой.

– Это будет размышлять, да? – спросил Чарлик.

– Ну да, – ответил Василий. – Постигать суть, то есть значенье своего существованья.

– А зачем нам суть? – хором спросили пёсики. – С нею же нельзя играть.

– Ну, разве всё время играть не скучно?

– Не-а, – весело затявкали пёсики. – Что же тут скучного? То носишься, то за мячиком бежишь, то прыгаешь, то…

– Но это ж почти то же самое!

– Нет, – даже привизгнул от радости Чарлик, – всегда по-разному.

– Поиграй с нами, Василий! – попросил Джек.

– Поиграй, а! – присоединился к просьбе Чарлик. – Ты такой большой, пушистый, мы могли бы скакать вокруг тебя.

Василий улыбнулся.

– Что с вас взять, мелюзга, – сказал он – впрочем, вполне дружелюбно. – Ладно уж. Только я не хочу скакать и прыгать. Я буду просто лежать, а вы носитесь вокруг. Я же стану наблюдать и размышлять.

Так и сделали.

Собачкам было превесело, а Василий лежал себя и думал:

– Что с них взять? Мелюзга же…

Но физиономия кота расплывалась в улыбке.

 

 

НЕСМОТРЯ НА СЕРЕНЬКИЙ ДЕНЁК

 

Розовый игрушечный бегемот говорит забытому на диване карандашу:

– Сероватый день сегодня, да?

– Я бы мог его подкрасить, – замечает карандаш. – Да вот бумага далеко.

– Погоди, вдруг у меня получится помочь тебе, – и бегемот, переваливаясь розовыми боками, добирается до листка бумаги. Зажав тот в обычно весело разинутой пасти, он подносит его к карандашу.

– Сейчас попробую, – говорит карандаш.

Он кашлянул, приподнялся и упал.

Полежав немного, он приподнялся вновь, придал себе устойчивости и стал рисовать.

Сперва он изобразил розовую куклу.     

Кукла тотчас соскочила с листа бумаги, как с лесенки, и спросила:

– Ну, как вы тут живёте?

– Ничего, – ответил бегемот. – Только вот денёк сероват. Карандаш обещал подкрасить его.

– Как же он один справится? У меня есть ему помощники, – и кукла вытащила из карманчика несколько цветных карандашей.

Они заверещали – весёлые были ребятки и тут же принялись за дело.

Они изобразили зелёную Соню. Соня зевала, что-то бормотала, и отказывалась превращаться в настоящую – то есть выходить с листа.

Тогда ребята нарисовали жёлтенького Шурумбурума.

Этот соскочил сразу же и принялся танцевать.

– Веселей, ребята, – покрикивал он. – Нечего скучать! Подумаешь – денёк серенький.

Карандаши поскакали вокруг него, а потом принялись рисовать то то, то это.

Иногда это или то выскакивало, иногда отказывалось, но в комнате стало весело-весело.

Кукла хлопала в ладоши, бегемот что-то лопотал, и прочие существа резвились и прыгали.

Несмотря на серенький денёк.

 

 

ЛУНАРИКИ И АНГЕЛЫ

 

Вам не доводилось бывать на луне?

Ну вот…

Лунные жители – лунарики – вам бы точно обрадовались.

Они обожают гостей.

Впрочем, если гостей не бывает, лунарики тоже не скучают – они плетут лунные корзинки и таскают в них друг друга.

Лунарики ведь небольшие.

А перетащить по песку с места на место кого-нибудь – такое удовольствие!

На луне можно прыгать, зависая в воздухе, словно совершаешь полёт, и потом медленно-медленно – с верещащим от радости приятелем в корзинке – спуститься вниз.

После поменяться местами.

Нет, конечно, у лунариков есть дела и поважнее – например, контролировать ход глобальных лунных часов.

Часы эти – сложное устройство, если не сказать – сложнейшее.

Расположенные везде и нигде, они мерцают серебристой гигантской колбой, и белый песок внутри них течёт себе и течёт.

Цель лунариков заключается в том, что, когда песок из верхней чаши перетечёт в нижнюю, нужно перевернуть часы.

Залетающие порой ангелы напоминают им об этом – если лунарики уж слишком заиграются.

А заигрываться они любят.

И каких только игр у них нет – и чувечки, и хрюкалки, и бырки…

Вы спросите, что это за игры такие?

Но лунарики не ответят – это же специфические лунатические игры, и нужно быть лунариком с серебристой кожей и светящимися глазами, чтобы понимать их суть.

Ангелы понимают.

Иногда они, заглядывая к лунарикам, вносят коррективы, говоря:

– Эй, эй, водящий в чувечки, не подглядывай, нечестно!

Водящий смеётся, а другие играющие не обижаются.

Ангелы живут неподалёку – на планете Садов.

Да-да, ничего кроме садов нет на этой планете – да и зачем ещё что-то ангелам?

Те из них, что смотрят за порядком мировых часов – построже, но тоже довольно добродушные, а остальные – так называемые садовые ангелы – проводят большую часть времени под деревьями. Они поют, сочиняют стишки, и… отрываются, чтобы навестить лунариков.

Собственно, материал для плетения корзинок лунарикам приносят именно они.

Хорошие гибкие прутья охотно дают деревья садов, не чувствуя себя обделёнными.

– Что нам, жалко? – замечают они. – Мы ещё вырастим.

Лунарики, играя в хрюкалки, могут захрюкаться до того, что забудут… Ну, в общем всё забудут – и про корзинки, и про песок, и про часы…

Тут уж без ангелов не обойтись.

Плавная матовая белизна рассекает воздух, и вот он, пожалуйста, – ангел.

Лунарики моментально перестают хрюкать и радостно скачут вокруг него.

А он улыбается и вываливает перед ними гибкие прутья.

Тогда, забыв про хрюкалки, лунарики принимаются вязать корзинки.

Здорово получается.

А то ещё лунарики строят дворцы.

Из песка, конечно.

Это жёлто-белые, мерцающие в темноте дворцы, дворцы-мечты, дворцы, в которых никто не живёт.

А никому и не надо в них жить.

Зачем?

На луне повсюду дом.

Строятся же дворцы… Ну, хотя бы для того, чтобы показать их ангелам.

И ангелы всегда говорят:

– Здорово получилось.

И космос мерцает ласково-ласково – счастливый, задумчивый, полный жизнью…