Светлана НЕЧАЙ

 

(Псевдоним Светланы Марковской). Окончила Рязанский государственный пединститут. Педагог, живёт и работает в г. Мытищи, руководит детской творческой студией «Лепная сказка», приобщая детей к литературному и художественному творчеству. Автор двух книг прозы. Публиковалась в журналах «Кольцо А», «Гуманитарный архив», »Контрабанда», «День и ночь», альманахе «Нестоличная литература», в педагогическом журнале «Творчество в детском саду» и др. Победитель Всероссийского конкурса авторских программ и учебно-методических материалов по развитию творчества детей 2012 года. Член СРП.

 

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

Размышляя над книгами Урсулы Ле Гуин

 

«Быть целым – значит быть частью; истинное путешествие есть возвращение».

                                                                               Урсула Ле Гуин

 

В январе уходящего года умерла Урсула Ле Гуин, прекрасный писатель-фантаст. Ей было 88 лет. Она прожила долгую, наполненную светом и творчеством жизнь, вырастила троих детей, написала много книг, которые, может, не до конца еще читателями поняты и оценены. Особенно российскими читателями. Ведь мы привыкли к писателям особого склада, писателям-невротикам, которые на страницы книг выплескивают свой гнев и обиду на мир.

В XIX веке эти писатели учили жалеть ничтожных и слабых людей, учили восставать против традиций и смеяться над власть имущими. Жизнь темна и трагична, – учили они, поэтому все, что может быть уничтожено, должно быть уничтожено. Вероятно, в истоке этого негодования был семейный конфликт между сыновьями и их отцами. Когда в семье нет взаимопонимания, дети вырастают озлобленными и неблагодарными. В тот раз сыновья, как вы знаете, победили. Но и после 1917 года взаимопонимание в семьях не наступило, и книги продолжали сочиться болью и ядом. Теперь они отражали взаимную фальшь, казенную дистанцию между членами семьи, победу ума над душой. Писатели, которые сейчас популярны, родились в СССР и воспитаны в нем. Они научены болеть за общее дело, коллективизм для них не пустой звук, они полны желания добиться справедливости. Любой ценой, абсолютно любой ценой. Их борьба за социальную справедливость – отражение внутренней борьбы, которую они не замечают. Ведь в СССР не было не только секса, отсутствовало много всего другого. К примеру, не поощрялись духовные поиски, душевная близость, да и слова эти – «душа», «дух» были контрабандными. Реакционные эти понятия водились за бугром и были буржуйскими, ненужными для развития советского подростка. Поэтому дети росли, не замечая своей обделенности, своей одномерности. Росли на научной фантастике, которая тем и замечательна, что может обходиться без психологической прорисовки героев. Конечно, были исключения, тот же Брэдбери, например, но они не часто попадали к нам в руки.

Урсулу Ле Гуин я прочитала только взрослой. Если бы она попалась в руки ребенку, если бы я могла понять ее хотя бы отчасти… Наверное, моя жизнь сложилась бы иначе, счастливее. Ведь эта писательница, которая родилась в далеком 1929 году, писала о душе, о женской душе и человеческой! Впрочем, ее не переводили в те годы на русский.

Урсула Ле Гуин по стилю напоминает мне Фрэнка Герберта, автора «Дюны». Ткань ее повествования так же насыщена живописными подробностями, пронизана тонким знанием движений человеческой души, так же удивляет глубоким пониманием эзотерических учений и психотехник. Но Урсула Ле Гуин – женщина. Успешная, реализовавшая себя, тем не менее, с детства знакомая с тезисом, что женщины и люди – это два разных вида существ. У писательницы есть сквозная тема, и эта тема связана с ролью женщины в обществе. Ее книгами могли бы размахивать представительницы феминистского движения или трансгендеры, потому что эти идеи есть у писательницы.

Эзотерическая традиция утверждает, что до сотворения Евы первый человек был андрогинен. От его целостности Бог отнял часть и из нее создал женщину. После этого оба они стали ущербными. Таким образом, грехопадением была уже первая фрагментация Человека. В романе «Левая рука тьмы» писательница представила нашему видению мир, в котором нет деления людей на два пола. Но эти неземные существа не бесполы, как утверждают некоторые критики. В них достаточно ярко проявлено как мужское, так и женское начало. От мужчин у них физическая сила, способность выносить нагрузки, мужество. От женщин – способность понимать чужое сердце и любить, нежно, преданно, не ожидая награды, любить до конца, до жертвенной смерти. Собственно говоря, весь роман «Левая рука тьмы» о любви, о любви гетенианца к человеку, к мужчине, который до самого конца почти не видел и не понимал силы этой любви.

Проблему размножения гетенианцев писательница решила очень изящно: иногда у жителей планеты наступает кеммер, период выброса половых гормонов в кровь. В это время гетенианцы влюбляются, причем один из пары на время получает признаки мужчины, второй – женщины. После рождения и вскармливания ребенка «матери» возвращаются к своему андрогинному виду. Так ли уж гармоничен с точки зрения гетенианца наш мир с его «вечным кеммером»? – спрашивает себя герой. Наш мир, где мужчины и женщины стараются использовать друг друга, пока партнер ослеплен «кеммером», или похотью? Мир, где мужчины не понимают женщин, опасаются их, презирают и согласны считать ровней разве что из вежливости? Мир, где женщины не доверяют мужчинам, стараются обвести их вокруг пальца и притворяются глупыми, чтобы их любили?

Урсула Ле Гуин показывает удивительные миры, но никогда не говорит: это хорошо, а это плохо. Как и в жизни, все переплетено, и у любого явления есть свет и тень. Хорошо ли жить в мире, где нет правительства, нет частной собственности, где все люди друг другу братья, все трудятся ради общего блага и никто не выше другого? Это похоже на утопию, правда? Такой мир воспитывает смелых, честных, справедливых людей. Им нечего терять, нечего бояться, – поэтому они не лгут и не лицемерят, в отличие от землян. Ведь все наши недостатки растут из одного источника – из страха. Страха потерять работу, имущество, здоровье или близких. Но писательница остается верна себе и показывает, как и в идеальном обществе романа «Обездоленные» тоже зарождается страх: страх осуждения индивида обществом, страх быть изгоем. Среди «равных» идет нечестная борьба за влияние, авторитет. Но самое главное: любое идеальное общество стагнирует, потому что боится перемен. Ведь перемены могут нарушить равновесие, принести не только добро, но и зло. Поэтому общественное сознание всегда должно быть в движении, в поиске, чтобы сохранить золотое равновесие и не допустить того, чтобы окостеневшие формы мешали росткам будущего.

После Гете и Льва Толстого мне не встречались писатели, чьи герои были бы не только реальными, живыми людьми, но и людьми хорошими, с мужественным характером и прекрасной душой. Мне не встречались герои, которые к тому же находились бы в ладу с собой и окружающим миром, относились к другим приветливо и смотрели вперед с надеждой. Есть старинное слово «целомудрие», которое практически не находит применения в жизни. Именно оно лучше всего подходит для описания героев Урсулы Ле Гуин. И второе слово – «осознанность». Способность ясно понимать себя, действовать, исходя из этого понимания. Это кажется таким простым, пустяковым, но ведь мы по большей части неосознанны, с нами случаются события, люди и вещи вокруг управляют нами. Герои Урсулы Ле Гуин целомудренны и осознанны. Они твердо стоят на земле, даже когда теряют все или приговорены к казни. Они подобны деревьям, чьи корни покоятся глубоко в земле, а прямые твердые стволы тянутся к небу. Есть что-то природное, языческое в этой незамутненной ясности героев, их спокойной уверенности в себе. Возможно, в истоках этой внутренней силы лежит религиозная идея, которая нигде прямо не декларируется писательницей. Человек, который знает, что Бог с надеждой и одобрением на него смотрит, совсем иначе себя ведет, чем тот, кто ощущает себя случайным комочком протоплазмы.

Еще одна особенность героев Урсулы Ле Гуин – они умны, начитаны, а если нет, то тянутся к знаниям и понимают их величайшую ценность. Можно сказать, все книги писательницы – это гимн человеческому разуму, преодолевающему косность и суеверия.

Совсем недавно я открыла для себя реалистическую прозу Урсулы Ле Гуин. В этих ее рассказах нет драмы, нет острого сюжета. Например, в рассказе «Неделя за городом» двое студентов приезжают за город, и там, среди родственников, проводят неделю. Но как же прекрасно это написано! Каким сочным, густым, медовым языком! Вслушайтесь: «… их бесконечное веселье, суета, крики, переполненный энтузиазмом Брет, сияние желтых окон впереди, для всех них означавших дом. Только не для него. В прихожей они сняли с себя мокрые пальто и куртки и куда-то разбежались, но потом собрались снова, и их стало еще больше, когда все стали рассаживаться вокруг стола в темноватой комнате с высокими потолками, наполняя ее шумом и светом принесенных с собой ламп. На столе уже дымился кофе и стоял пирог, испеченный матерью Казимира. Она поспешно, хотя и спокойно сновала туда-сюда. Голова ее была украшена короной кос, еще довольно темных, но с сильной проседью. Фигурой она напоминала виолончель Казимира. У нее было семеро детей, и она тут же присоединила к ним Стефана, не делая между ним и своими сыновьями никаких различий».

Это просто зарисовка из жизни семьи, где любят и понимают друг друга, где царят радость, забота и искренность. Иногда я думаю: почему в России нет таких писателей? Нет героев, которым веришь, которых можно назвать людьми с большой буквы, настоящими людьми, а не фриками и психопатами? Героев, с которыми хотелось бы подружиться в реальной жизни. Видимо, писателю, чтобы создать такого героя, нужно самому быть не просто хорошим человеком, но человеком, внутренне укорененным, опирающимся на твердые нравственные принципы, самодостаточным и объективно мыслящим. Но ведь не может быть такого, чтобы на русской почве не вырастали такие люди. Может быть, они есть, но не чувствуют потребности писать книги? Может, они есть среди хороших врачей и учителей, программистов или водителей? Писатель в наши дни, в нашей стране – уже не голос народа, а просто один из множества бедолаг, пытающихся заработать на хлеб с икрой с помощью клавиатуры. Как и от журналиста, от писателя давно не ждут точности, честности, глубины. Но я верю, что хорошие писатели в России есть. Просто они пишут в стол, но когда-нибудь мы узнаем их имена. А пока – давайте дадим возможность нашим детям изучать на уроках не только Гоголя и Достоевского, но и Урсулу Ле Гуин, Джоан Роулинг, Терри Пратчетта.

 

 

ОДИНОЧЕСТВО НА ГОРЕ ФУДЗИ

 

Прочла новую книгу В. Пелевина «Тайные виды на гору Фудзи», и возникло у меня несколько вопросов, касающихся не только этой книги, но и творчества писателя в целом. Я с интересом слежу за творчеством культового писателя, знаю его произведения от самого раннего сборника «Желтая стрела», и поэтому возьму на себя смелость предположить, что бы мог ответить В. Пелевин на заданные вопросы.

Почему героями книг Пелевина обычно являются люди состоятельные, принадлежащие к бизнес-элите? Точнее, почему именно эта социальная страта является излюбленным объектом сатиры писателя, чьи романы проникнуты тонкой, а подчас и беспощадной иронией? Возможно, причина не только в том, что это удобная мишень для социальной критики. Писатель обращается к своей таргет-группе, то есть к людям, которых хотел бы видеть своими читателями, поэтому пишет о реалиях, им понятным и интересным. Читает ли действительно Пелевина бизнес-элита? Не берусь судить, но почему бы и нет, и уж во всяком случае, его читают интеллектуалы, которые мечтают разбогатеть и используют в качестве идейного руководства книги Пелевина.

 

Каков нравственный идеал писателя? К чему он стремится? Тексты всех без исключения его книг отсылают нас к буддистской философии, что связывает Пелевина с эзотерической традицией, а также с творчеством поэта и музыканта Б. Гребенщикова. Буддизм утверждает, что личность человека иллюзорна, каждый миг она лишь результирующий вектор множества его устремлений. Внутри нас нет того «Я», которое может взять на себя ответственность за сделанные в жизни выборы. С нами происходят события, и лишь задним числом мы их объединяем подобиями логической связи. Буддизм – не религия в общепринятом смысле. Но он и не путь к «вечному кайфу». Путь буддиста идет через отсечение всех мыслей, разрушение всех жизненных привязанностей. Буддизм разбирает на шестеренки материю и саму личность, потому что видит в основе всего сознание, дух. И под духом здесь понимается отнюдь не электрическая активность мозга. Когда сквозь все слои шелухи мы обращаемся к своему сознанию, ум успокаивается. Как нам приятно расслабление напряженных мышц, так же приятно успокоение ума, прекращение его вечной болтовни. В этом физиологическая причина радости, которую доставляет медитация.

 

Если бы Пелевин был буддистом, давно должен бы прекратить думать об олигархах, чекистах и масонах. Но о чем тогда писать книги? И зачем? Надо сказать, что любой писатель стоит перед выбором: жить или описывать жизнь. Описывая – мы не проживаем, а если проживаем – некогда, да и незачем писать.

Буддизм созвучен постмодернизму в своей демонтирующей, обесценивающей действительность части. С технической точки зрения жизнь человека действительно выглядит жалко. Страны – это условные загоны, отведенные людям, – говорит писатель, – поэтому патриотизм – прибежище бедных, которые не могут даже мечтать о вилле в Ницце. Таким образом, идеи буддизма прекрасно сочетаются и с глобализмом.

Буддизм – это нечто настоящее. Но разве может современный человек позволить себе быть настоящим? Он будет выглядеть смешно, если зайдет слишком далеко по любому из путей. Ну, представьте себе настоящего христианина. В Москве. Сразу всплывает образ психушки, поэт Иван Бездомный и все такое, правда? Эпоха заставляет нас мимикрировать. Циников – под духовных, духовных – под циников. «Мы – дети нарратива», – пишет Пелевин. Ролан Барт бы уточнил: «Мы – продукты мифологической культуры». Как пауки, мы вытягиваем из своего брюшка нить повествования о самих себе.

Таким образом, можно сказать, что цель Пелевина как личности и цель его как писателя расходятся: первый стремится к нравственному совершенству, второй – к социальной реализации на ниве литературы.

Чему служат наркотики и джнаны (медитации) в текстах Пелевина? Ответ: они служат для его героев пропуском в другой мир. Ведь если действительность так отвратительна, то для баланса должен существовать другой, прекрасный мир, к которому можно устремиться. Впрочем, в своих строках, полемизируя с Пушкиным, писатель сомневается, что этот мир существует где-либо, кроме нашего воображения:

 

Но в нас горит еще желанье,

К нему уходят поезда,

И мчится бабочка сознанья

Из ниоткуда в никуда.

 

В детстве, когда мы чувствуем себя ненужными, нелюбимыми, мы создаем этот мир как убежище от действительности. Чтобы попасть в него, достаточно усилия воображения или хорошей книги. Изнутри того прекрасного мира реальная жизнь кажется совсем уж невыносимой. Став старше, мы ищем способы вернуться в рай. Их много, «переключателей миров», которые помогают вернуться. Наркотики – один из самых страшных инструментов этого рода. Но джнана, или познание через медитацию, не предназначена для бегства от мира. Наоборот, это способ быть собой. Буддизм отвергает все уловки ума, все иллюзии. Пелевин же часто ставит здесь знак равенства и представляет медитацию как идеальный наркотик, бесплатный и не имеющий побочных эффектов.

С чем связано негативное отношение Пелевина к женщинам? А может, это не отношение писателя, а лишь очередной пример социальной мимикрии, когда писатель ориентируется на вкусы своей таргет-группы? Ведь, несмотря на культивирование толерантности, отношения между полами в молодежной среде достаточно напряженные. Все больше девушек ориентируются на идеалы феминизма, все больше юношей предпочитают одиночество. Я с уважением отношусь ко всем гендерным меньшинствам, тем не менее, считаю, что это девиации, то есть отклонения от нормы. Начало бывает положено в детстве, когда неудачно сложились отношения с доминирующей матерью. Особенно если она воспитывает ребенка одна, и ее влияние ничем не компенсируется. И любимый, и нелюбимый сынок одинаково рискуют, один – потому что будет видеть в женщинах «ужасную мать», другой – потому что никогда не сможет разорвать связь с мамочкой и не найдет женщину, которая окружила бы его той же заботой. Опасность подстерегает и девочку, которую воспитывает одинокая сильная женщина: с младенчества она впитывает презрение и ненависть к мужчинам.

В наши дни не только геи отказываются от близких отношений с женщинами. Речь не о сексе, ведь секс – всего лишь физический акт, сопряженный с рядом смешных неловкостей. Близость предполагает взаимное раскрытие, эмоциональную уязвимость, искренний интерес к другому человеку, готовность отказаться от личной свободы ради этой близости, и многое другое. Я думаю, мы, дети цивилизации, утрачиваем способность к близости. Мы не рискуем быть искренними, доверять свои тайны, не видим смысла интересоваться другими людьми. Считаем абсурдным год за годом терпеть рядом другого человека только потому, что у нас с ним (с нею) общие дети. Человеческий мицелий, в котором все нити были переплетены, потихоньку распадается. В современном мире таких целей, как безопасность и продолжение рода, индивид может достичь самостоятельно. Поэтому семья в своей традиционной форме исчезает. Ни у женщин, ни у мужчин не остается рычагов, чтобы удерживать другого подле себя. Да и желания не остается. Распадаются не только связи между людьми, но и связь между человеком и природой, человеком – и его душой.

Вообще отношения между мужчиной и женщиной в изложении Пелевина выглядят как злая пародия. Например, в последнем романе олигарх Федя попадает в сети к бывшей проститутке Татьяне, в которую был в детстве влюблен. Татьяна – феминистка, она ненавидит мужчин, потому что считает их виноватыми в своей неудачной жизни, но и в себе самой героиня не ценит ничего, кроме оболочки, физического тела. Она любит не Федю, а его деньги. С помощью сексуальной магии она отрывает Федю от духовных устремлений и полностью подчиняет себе.

Я могу припомнить лишь одно произведение Пелевина, где более-менее женский персонаж является положительным. Это сексуальный робот из романа «Снафф», который от женщин отличается отсутствием собственнического инстинкта, высоким уровнем интеллекта и нравственности. Устройство не способно противоречить мужчине, лгать, смеяться над ним или другими способами выносить ему мозг. То есть, это ни разу не живой человек.

Не рискну высказать предположения, с чем это связано, но из приведенных примеров явствует, что тема отношений мужчины и женщины у Пелевина не только сквозная, но и весьма болезненная.

 

Сам сюжет романа «Тайные виды на гору Фудзи», который и явился причиной написания этой статьи, незамысловат. Три олигарха решают достичь нирваны нелегальным путем: сначала они используют техническое устройство для передачи эмоций от одного мозга к другому, затем пользуются инструкциями, полученными от буддолога. Образ горы Фудзи обыгрывается в нескольких смыслах: это и духовная вершина, и жизненный успех в обычном смысле. Обитатели вершины и в том и в другом смысле теряют вкус к жизни: все, что могло бы доставить радость, у них уже есть в наличии. Получив в какой-то мере «просветление», олигархи пугаются результата и делают все, чтобы вернуться в исходное невежественное состояние.

О профанации сакрального знания в наши дни кто только не писал. Можно ли в действительности передавать духовные знания с помощью технологий? Опыт показывает, что при такой передаче неизбежно происходит потеря информации, которая превращает знания в пустой набор слов.

Возможно, в реальности интервью с писателем сложилось бы совсем иначе. Или не сложилось бы вообще: всем известно негативное отношение Пелевина к любопытствующим журналистам. Жаль, ведь есть так много чертовски интересных тем для разговора!

Я бы сказала, что название романа «Тайные виды на гору Фудзи» имеют еще один, тайный смысл. Пелевин и сам – одиночка на вершине горы. Он не любитель литературных тусовок, самопиара и светской болтовни. Не так много людей, с которыми он мог бы обсуждать те идеи, которые его волнуют. И чем дальше он уходит по своей одинокой тропе, тем таких людей меньше остается.

Давно уже не сомневаюсь, что В.О. Пелевин является одним из лучших современных писателей. Он – из тех немногих, кто описывает приключения духа, головокружительный полет мысли, чьи романы читаются на одном дыхании, хотя в них нет ни любовных драм, ни погонь с выстрелами. В наши дни «невыносимой легкости бытия» это многого стоит.