Евгений ИМИШ

 

Родился в 1971 г. в Москве. Окончил медицинский институт. Писать начал в 2004 г. Публиковался в журнале Союза писателей Москвы «Кольцо А», в «Русском пионере», в журнале «Флорида», в газете «Интеллектуал», журнале «Интеллигент. Санкт-Петербург». Участвовал в конкурсах «Русского пионера» и «Согласование времён-2012».

 

 

Я – 385 14 16

Рассказ

 

Чёрный двор попридержал уличный шум. Остался за спиной. Перед Ириной Евгеньевной  запищал домофон, замигали зелёные буквы. Она вошла в подъезд, встряхнула пальто. У лифта разбросала по плечам шарф, стянула шапочку. Скулы её горели от мороза, щёки покрылись белыми пятнами, сквозь очки страдальчески смотрели большие серые глаза.

Ирине Евгеньевне сорок девять. Маленькая, круглолицая, миловидная. На расстоянии вполне сошла бы за первокурсницу. Но, как это бывает, такого типа образы не выдерживают отпечатка взрослой усталости. Ирина Евгеньевна входила в лифт, по-студенчески всклокоченная, лёгкая, но на её милом, аккуратном личике проступала озабоченность пожилой женщины.

Она вспомнила, что на улице ей померещился звонок. Машинально полезла в сумочку. На дисплее качался голубой конверт: «Пропущенное сообщение». Ирина Евгеньевна нажала кнопку и прочитала: «Это мой новый номер. Никому его не давайте».

– «Благодарю за доверие. Но кто вы?» – набрала она.

Занятая своими мыслями и смутно имея в виду каких-то старых знакомых, Ирина Евгеньевна задумчиво открывала дверь квартиры.

Дома повсюду горел свет. Большая прихожая смотрела в три дверных проёма. Во всех комнатах мозаика разбросанных книг, увязшие в бумажных сугробах компьютеры, стулья и кресла, спрятавшиеся в ворохе вещей.

– Ксюша! – закричала Ирина Евгеньевна, раздеваясь. – Мама пришла! Ты ела?

В глубине комнаты показалась крупная девушка в халате и с кисточкой в руках. Жизнерадостное, спокойное лицо. Узкие глазки насмешливо смотрели, как мать разувается. Ксюха постояла немного и исчезла.

– Ты всё рисуешь? – Ирина Евгеньевна направлялась на кухню. – С мамой надо разговаривать. Ты об этом знаешь?

В это время телефон, брошенный на кухонный стол, снова блямкнул: «Не важно, Пусть он у вас просто будет. Главное, никому не давайте» – прочитала Ирина Евгеньевна

Она присела на табуретку и скорчила недоумённую гримасу: – Ну ничего себе заявочки! – сказала она и набрала ответ: «Просто замечательно! А кому никому?

– «Никому. И не удаляйте его, пожалуйста. Я купил его у номероторговца и доверяю вам. Храните его». Ирина Евгеньевна смотрела на горящий экранчик круглыми глазами. Стало немного страшно. Она написала: «Ладно». И отложила телефон.

– А мне тут психи пишут! – закричала она дочери, желая её заинтересовать и выманить из комнаты. Ксюха вальяжно вышла, села за стол и взяла из плетёной корзинки печенье.

– Какие психи?

– А вот такие психи, – кокетливо замотала головой Ирина Евгеньевна. – Они мне доверили номер. Они купили его у номероторговца, – у Ирины Евгеньевны вырвался грубый наигранный смех.

Ксюха своей большой рукой взяла телефон и быстро извлекла из него весь диалог. Лицо её не изменилось. Прожёвывая печенье, она спокойно сказала:

– Ты позвонила бы. Может, с тобой познакомиться хотят.

 

*  *  *

Ложилась Ирина Евгеньевна поздно. Далеко за полночь. Сидела перед компьютером. Щёлкала мышкой. Затем перебралась на диван и из подушек достала компьютерную книгу. С ней она надолго замерла диковинным ночником-статуэткой – крошечная фигурка в розовой пижаме. В голубоватом освещении лицо карикатурно распадалось на тени. И, как у глубокой старухи, чернели носогубные складки. Очки казались гигантскими.

В тишине опять блямкнул телефон.

Ирина Евгеньевна вздрогнула. Сообщение: «385-14-16; 3851416; 1962.5024; 44300739; 6.6558349; 2.5798904». Первые цифры совпадали с номером отправителя. Это был всё тот же доверенный номер.

Ирина Евгеньевна смотрела на вереницу чисел, и её охватывало чувство таинственности. Не успела она выпустить из рук аппарат, как он в очередной раз выдал: «2.5798904 2 6.6558344 2 44.300731 2 1962.52281 2 3851516.5».

Ей стало жутко. Она присела на диване и набрала этот взбесившийся номер.

В трубке ответили баритоном: «Да?»

– Что происходит? С вашего номера приходят странные сообщения. Вы кто?

– Никто, – спокойно ответил мужчина. – То есть меня зовут Алексей. Вы простите, пожалуйста. Так получилось. А какие сообщения?

– Как какие? Вы доверили мне номер. Кстати, что это значит? Потом цифры какие-то…

Ирина Евгеньевна водила рукой по воздуху, не зная как объяснить.

На потолке ходила огромная тень.

Вдруг погасшая подсветка телефона замигала ей в ухо. Телефон стал периодически пищать. Ирина Евгеньевна посмотрела на дисплей: активирован калькулятор, и на нём то и дело выскакивает табличка «Заполнение запрещено», «Заполнение запрещено».

– Алё, але! – закричала она в трубку. Снова посмотрела на телефон: «Заполнение запрещено», «Заполнение запрещено». – Алё, але! Вы ещё здесь?

В трубке раздался смех.

– Я здесь. Вы не волнуйтесь. Это он знакомится. Впрочем… Давайте встретимся, я всё объясню. Вас как зовут? Как я вас узнаю?

– Так. Так, подождите, – Ирина Евгеньевна разволновалась. Голос её стал злым. Рука нервно взлетала от груди к очкам и обратно. – Вы что, меня не знаете? Понятно. То есть мне ничего не понятно! Меня зовут Ирина Евгеньевна. Хорошо. Давайте завтра утром, в десять. Напротив консерватории. Белый шарф, серая вязаная шапочка. Да, вот у меня очки. Подождите, подождите… Скажите, это никак не связано, я не знаю, со спецслужбами, что ли?

В трубке снова рассмеялись.

– Нет. Выключите телефон. Чтобы вам спать не мешали. Вы извините ещё раз. Спокойной ночи.

Ирина Евгеньевна осталась неподвижно сидеть в темноте. Очки её отражали мерцающий свет книги, и в свою очередь, посылали два еле заметных лучика на стекло книжного шкафа. Этот чёрный массив, набитый тяжёлыми томами и облепленный неразличимыми сейчас фотографиями, смотрел на Ирину Евгеньевну двумя огоньками. Она сидела и перебирала возможные объяснения: хулиганы, мошенники, ошиблись, познакомиться…

Телефон снова ожил:

«3851416 > 1823386 52684 + 3798732 + 658195 + 1165191 = 5674802 = 563794 + 3287622 + 4689 + 1818697».

Теперь в сообщении фигурировал номер Ирины Евгеньевны:

«5674802; 2382.1842; 48.8076624; 6.9862453; 2.6437506; 1.6257769».

На этот раз ни одного знакомого числа.

Ирина Евгеньевна поймала себя на том, что вдумывается в эти нагромождения, ищет закономерность, повторы, номер собственного телефона.

Цифры завораживали и в то же время утомляли. Она какое-то время с увлечением читала «шифровки», а когда телефон начинал пищать и моргать «Заполнение запрещено», крутила его в руках и ждала окончания приступа.

Наконец она очнулась. Глубоко вздохнула и отключила «игрушку».

 

*   *   *

На следующее утро, ровно в десять часов, Ирина Евгеньевна семенила по обледенелой брусчатке проспекта. За ночь вчерашнее событие потеряло свою загадочность и казалось теперь недоразумением. Любопытство и страхи исчезли. Встреча с незнакомцем представлялась бессмысленной затеей. Но едва Ирина Евгеньевна подумала об этом, вспомнила про телефон и включила его, он тут же взялся за старое:

«3851416 / 1823386 = 2.112233 1823386 / 3851416 = /2028030/ х 2 = /4056060/ 2013.9662…..» –

Человека, который сидел и всё это старательно набирал, очень захотелось увидеть.

Ирина Евгеньевна подошла к месту. Она смотрела на консерваторию: шпили, башни, грифоны на фасаде. Консерватория отбрасывала тень, и Ирина Евгеньевна, повернувшись, любовалась погожим деньком из пасмурной части проспекта. Напротив, как глыба льда, отражал солнце аграрный университет, наискосок – разноцветная крона церкви выстреливала в небо золотое яблочко центрального купола. Ирина Евгеньевна вздрогнула. Кто-то коснулся её плеча.

– Здравствуйте. Вы Ирина Евгеньевна? Я Алексей. Вы меня простите, пожалуйста. Но эти вычисления не я вам шлю. То есть первые сообщения, конечно, я, но потом, нет. Это номер. Правильнее будет говорить: число. Это он у нас номер. Так вот это оно. Потому что мы активаторы. Телефоны, в данном случае, единственное средство.

– Стоп. Стоп, молодой человек, – перед Ириной Евгеньевной стоял высокий мужчина. Он был примерно одного с ней возраста, немного растерян, без шапки, старая куртка нараспашку, над высоким лбом тёмная прядь. Ирина Евгеньевна как-то сразу всё поняла. Вернее, сразу, само собой, отпали все неприятные предположения. Это не хулиган, не мошенник и не разведчик.

– Вы Алексей? Здравствуйте. У меня взбесился телефон. Он теперь живёт своей жизнью. Скажите, это у вас шутки такие? – она взяла насмешливый тон, широко улыбалась и снизу вверх всматривалась в Алексея.

Но Алексей не улыбнулся. Его широко расставленные глаза смотрели с наивной серьёзностью и нетерпеливым желанием оправдаться.

– Это не шутка. Числа. Они так взаимодействуют. Вот, например, вы по-своему, представились: разложились на простые множители. И что самое интересное: предстали в виде суммы цифр.

– Что я сделала? Как я разложилась? – Ирина Евгеньевна рассмеялась. С неё окончательно сошли все опасения. Алексей походил на медвежонка. От него веяло детскостью, и она, почувствовав превосходство, утвердилась в ехидно-назидательных интонациях. – Я разложилась на простые множители?!

– Простите, не вы, конечно. Ваше число. Я подумал: почему?

– Да. Почему?

– Вот. И тут вы предстаёте в виде суммы цифр. Это как бы с математической точки зрения не совсем осмысленное действие. Но ваша сумма: тридцать один! Это простое число! Такое очаровательное бесстыдство! Вы, ой, простите, я всё «вы» да «вы», конечно, число, оно немедленно продемонстрировало самое привлекательное. Не знаю, фигуру, что ли. Это так по-женски! И это доказывает, что я не ошибся. Пол у них определяется в числовом неравенстве.

– Боже мой, Алексей! – Ирина Евгеньевна смеялась и ёжилась от холода. – Я надеюсь, вы не сумасшедший? Это игра такая, да? Знаете что? Пойдёмте, зайдём куда-нибудь. Вон, в кинотеатр, в кафе. Я замёрзла.

Она держала руки в рукавах наподобие муфты, втягивала голову в плечи и весело смотрела на Алексея. Но он по-прежнему не отвечал на улыбки.

В кафе раскрасневшаяся от мороза Ирина Евгеньевна разбросала шарф, сняла шапочку, встряхнула головой. Она заказала себе кофе, и чтобы вернуться к беседе, издевательски выдавала первое попавшееся.

– А что это за простое число? Почему это оно простое? – говорила она, укладывая вещи. – Слушайте, Алексей, – она хитро улыбнулась. – Кто вам дал мой номер?

Алексей молчал. Он ничего себе не заказал, сел вполоборота, ссутулился и задумчиво смотрел сквозь витраж кафе на проходящих людей.

– Простые числа – это числа, которые делятся только на себя или на единицу. Ирина Евгеньевна, вы не дадите мне свой телефон на минуточку. Я посмотрю сообщения.

Он взял телефон, порылся в карманах, достал потрепанный блокнотик, и стал переписывать числа.

 – Во-от! А я, значит, корень извлекал, – заговорил он сам с собой. Настроение его резко поменялось, он поднял голову и увлечённо стал рассказывать. – Я предстал в убывающей числовой последовательности. Каждый член этой последовательности корень предыдущего. Во-от. 

Ирина Евгеньевна от неожиданности замерла.

Лицо её превратилось в восковую маску.

– А потом наоборот, – продолжал Алексей – в возрастающей последовательности. Но я увлёкся. Попытался возвести себя в степень, но… – Алексей покрутил телефон Ирины Евгеньевны. – Телефончик-то у вас тоже простенький. Впрочем, у них у всех калькуляторы такие – он пояснительно кивнул в испуганное лицо Ирины Евгеньевны. – Вот поэтому у вас и пикало «Заполнение запрещено».

– Алексей, – подала голос Ирина Евгеньевна. – Вы думаете, это вы там в телефоне? Это вы извлекаете из себя корень? – она испугалась собственного вопроса и стала копаться в сумочке в поисках сигареты. Она бросила курить так же давно, как не заходила в кафе. Сигарет не оказалось.

– У вас сигареты не будет?

Алексей сделал паузу. Его карие глаза потускнели.

– Ну, конечно, не я, – укоризненно сказал он. – Просто я всё время сбиваюсь. Говорю «я». Наверное, потому что так проще, – он протянул пустую ладонь к лицу Ирины Евгеньевны, сделал быстрое движение пальцами, и в них появилась сигарета. Тут он впервые широко улыбнулся. Уголки губ его вздёрнулись, улыбка оказалась добродушной и светлой.

Ирина Евгеньевна облегчённо вздохнула.

– Господи, Боже мой! Алексей! Ну, нельзя же так пугать! Я уж было подумала, что вы сумасшедший.

Алексей никак не отреагировал, и снова взялся за блокнот.

– Во-от, как я и говорил. Сначала они встают в числовое неравенство. А затем уже в числовое выражение. Вот сумма. Тождественное преобразование…

– А что это значит?

– Это своего рода флирт. Они отрабатывают коммутативность, ассоциативность, становятся в тождество. Такая игра. Когда они сблизятся, это им пригодится в сексуальных играх: дистрибутивность относительно сложения и вычитания. К тому же для ещё более тесных отношений им необходимо получить как можно больше результатов взаимодействия: общий делитель, общее кратное, процентное соотношение и так далее. Это им поможет впоследствии образовывать уравнения, логарифмы…

Ирина Евгеньевна откинулась на спинку стула и серьёзно смотрела на высокий лоб своего нового знакомого. Её вновь стали посещать неприятные мысли. С явным сарказмом она спросила:

– А куда же ещё более тесные отношения?

– Ну, знаете, этот процесс бесконечный. Как, собственно, и математика. Мне вот что любопытно…

– А вы математик?

– Я? Нет. Так вот. По идее им следовало начинать с возведения в степень, умножения, деления. Это действия четвёртой, третьей степеней. Для чисел это естественная последовательность. У них как бы должно быть всё наоборот: сначала сексуальный контакт, а затем действия над произведениями и частными, соответствующие нашему знакомству, ухаживанию, флирту. Но, видимо, я экстраполирую правило для числовых выражений на общую схему взаимоотношений. Наверное, я ошибаюсь. В любом случае, так не происходит, – Алексей, закусив ручку, на секунду задумался над блокнотом.

Они помолчали.

Ирина Евгеньевна шумно курила, запивала кофе, со звоном ставила чашку на блюдце.

– Алексей, а кем вы работаете?

Алексей очнулся:

– Я? Сейчас как бы никем. Я, вон, – он кивнул в сторону церкви, – дворником. Временно. Вот, посмотрите, – он открыл следующее сообщение. – У меня это тоже есть. Это сегодня утром. Они из суммы извлекли квадратный корень. И ещё. И ещё. Также в убывающей последовательности. Я бы это сравнил с фривольными разговорами. Они фантазируют. А вот… – лицо Алексея преобразилось. – Они встретились уже по-настоящему, – он вскинул брови и нежно улыбнулся цифрам на экранчике. – И не просто! Его отношение к ней равно двум целым и бесконечному периоду. Один-один, два-два, три-три… Её отношение равно ноль целых четыре тысячи семьсот тридцать четыре десятитысячных, и они, полученные частные, можно сказать, свои впечатления, переживания, удовольствия перемножили и получили в произведении периодическую дробь, стремящуюся к единице. Вы только посмотрите, что у них получилось: ноль целых, девять в периоде. Такая бесконечно повторяющаяся девятка.

Щёки Ирины Евгеньевны разочарованно обвисли. Она почти с жалостью смотрела на Алексея. Большой неряшливый мужчина, густым баритоном увлечённо рассказывающий ей о своих изысканиях, наконец, совершенно определился в её глазах. Она стала замечать мелкие детали: грязный свитер, пятно на кармане. Отдельные слова резали ей слух: «перемножили удовольствия», «сексуальный контакт». Теперь ей действительно всё стало ясно.

Она выпрямилась, окинула взглядом кафе, посмотрела на улицу. За столиками сидела яркая молодёжь, где-то тихо звучала музыка, за витражом проходили съёжившиеся, укутанные люди. Всё напоминало фирменный поезд, вагон-ресторан, стоящий на перроне. Ирина Евгеньевна потихоньку наматывала на себя шарф.

Но Алексей не замечал.

– …и знаете, я, то есть моё число, всегда проделывало этот фокус. Вот, второе за сегодня сообщение. Разность чисел в арифметическом смысле – это то, сколько остаётся уменьшаемого. Я же разность представляю модулем числа на координатной прямой, причём как на положительном векторе луча, так и на отрицательном. Даже будучи вычитаемым, я всё равно имею в виду себя. Вы понимаете? После первой ночи, я, простите, моё число, всегда проделывает это действие. Сначала вычитает из себя, потом себя из уменьшаемого, получает положительные и отрицательные числа, представляет их в виде модуля и складывает. Получается сумма положительного и отрицательного лучей, а, по сути, отрезок на координатной прямой, главными слагаемыми которого является разность двух чисел. То есть, количество, не занимаемое во мне моей парой. Понимаете? Если бы это было не так, то зачем складывать? Это именно расстояние моего… его одиночества. Модуль его одиночества. Мало того, число ещё извлекает из него корень…

Ирина Евгеньевна уже в шапочке, повязанная шарфом, встала и мягко взяла телефон из рук Алексея.

– Знаете что, раз уж вы так заигрались, скажите, что мне сделать, чтобы эта чехарда в моём телефоне прекратилась?

Алексей осёкся.

– Это не игра. Но вы можете удалить номер, и тогда…..

– Да-а?! Мне пора, Алексей. И вы мне, пожалуйста, не звоните, и прекратите эти… Вы… –

Ирина Евгеньевна смотрела сурово, но ей не хотелось говорить ничего обидного.

– Вот, посмотрите, – она покопалась в телефоне и демонстративно нажала кнопку, – я удалила ваш номер. Всего вам доброго.

Алексей встал.

– Но зачем вы? Вы, наверное, меня не поняли. Они же уже познакомились.

Алексей попытался взяться за пальто Ирины Евгеньевны, но она отстранилась.

– Он будет просить, чтобы я вам позвонил, – растерянно говорил он. – Он будет к вам проситься!

Ирина Евгеньевна злобно рассмеялась.

 – Вы чокнутый, Алексей.

Она пробиралась между столиков, придерживая шарф, напряжённо смотрела под ноги. Ей казалось, что она чувствует обиженный взгляд Алексея, и злилась на себя за то, что сорвалась. Внезапно у дверей её кто-то толкнул в спину, она посторонилась и увидела Алексея. Он, молча, протиснулся вперёд и выбежал на улицу. С красным лицом, в развивающейся куртке, зашагал по проспекту прочь.

 

*   *  *

Домой Ирина Евгеньевна добралась лишь в третьем часу. Гуляла по городу, заглядывала в витрины. Ей было невыносимо жалко и обидно за всех: за себя, за дворника Алексея. Думала, что если сейчас попадёт домой, то непременно разрыдается.

Но вышло наоборот. Вошла в квартиру, и ей стало легче.

– Ксюха! Ты дома? – она вешала пальто, разувалась. Лицо её светлело.

Неожиданно в сумочке незнакомым рингтоном звякнул телефон. Ирина Евгеньевна насторожилась. Звонок повторился. Потом ещё и ещё. Она раскрыла сумочку и увидела среди своих вещей допотопный телефон Алексея.

– Мамочка! – завопила она на всю квартиру и швырнула сумочку на пол.

Из комнаты выбежала Ксюха.

– Что такое?

– Не подходи! – закричала Ирина Евгеньевна, пятясь назад и простирая руки в стороны.

 – Этот псих мне подложил телефон. Он… там… начинён чем-нибудь или… отравлен!

– У тебя совсем крыша едет? – усмехнулась Ксюха и презрительно посмотрела на мать.

 – Отравлен! Чего ты орёшь как резаная?

Ирина Евгеньевна схватилась рукой за лоб и попыталась успокоиться. Сама от себя она не ожидала такой прыти. Ксюха достала телефон. Он не переставал звонить.

– Такая «рация!» – разглядывала его Ксюха. – Антиквариат. Он твой номер высвечивает. Что это значит?

Ирина Евгеньевна тяжело дышала. Рука её переместилась на грудь.

– Это он ко мне просится, – вымученно усмехнулась она.

– А-а! – Ксюха надула щёки, подбоченилась, выставила вперёд белую мясистую ногу и начала копаться в телефоне. – Тут столько сообщений от тебя. Можно посмотреть? Цифры какие-то. Что это такое?

Ирина Евгеньевна подошла и посмотрела на дисплей.

– Это я разложилась на простые множители.

Она взяла телефон, подобрала сумочку и пошла на кухню.

– А что за псих-то, ма?

Заинтригованная Ксюха поволоклась следом.

– Чё это всё такое, а?

Ирина Евгеньевна сидела на табуретке и смотрела в одну точку.

– Да не знаю я ничего. Ксюха, а можно так сделать… подделать мои сообщения… ну, самому написать, как бы от меня?

– А как ты сделаешь? Номер-то твой стоит. Только с твоей симки. А что случилось-то? Ты познакомилась с кем?

Ирина Евгеньевна молчала. Ксюха посмотрела на озадаченную мать, скорчила гримасу и переключилась.

– Ну ладно. Разбирайся тут. Если что, позовёшь.

Ирина Евгеньевна держала на коленях сумочку, в руке телефон Алексея. Как и на улице, ей стало плохо. Где-то на краю сознания промелькнула мысль: «А как это может быть?» – но тут же Ирина Евгеньевна с удивлением поймала себя на странном безразличии к обстоятельствам. Она едва справлялась с чувствами, едва сдерживалась и изо всех сил пыталась понять, отчего ей так тяжело.

С глубоким вздохом она выпрямилась. Посмотрела на окно. Там под ярко-синим небом почти до горизонта крыши домов. Она сняла очки и свободной рукой вытерла глаза. Телефон Алексея снова зазвонил. Дисплей замигал номером Ирины Евгеньевны:

«182-33-86, 182-33-86, 182-33-86».

– Господи, боже мой! – воскликнула она. – Ну на… пожалуйста… вот звоню.

Она нашла свой номер в телефонной книге и нажала клавишу набора.

– Я совсем с ума сошла.

В ту же секунду в сумочке зазвонил её телефон.

Ирина Евгеньевна его достала, сбросила звонок и положила оба аппарата на стол.

– Вот. Общайтесь, давайте. Мамочка родная, я тронулась.

Телефоны сразу стали забрасывать друг друга сообщениями.

Квадратный черный аппарат Алексея и овальный розовенький Ирины Евгеньевны замигали и запикали попеременно и в унисон.

Губы Ирины Евгеньевны задрожали. Лицо исказилось. Она больше не могла сдерживаться. Ей было жалко всех. Себя, этого озабоченного дворника, эти номера. Жалко! Она заплакала.