Союз Писателей Москвы

Прошло ровно столько времени, сколько нужно для двух одновременных и зазеркальных ощущений, которые по отдельности просто неосуществимы и неполноценны:
1) когда кажется, что все стихотворения, которые уносишь с собой в памяти, строчки, перекатывающиеся на языке (таблеткой?), были только вчера, и
2) когда вместе с этим не покидает ощущение - это чудо было ужасно давно и с каким-то вовсе другим тобой.
Когда кажется, что только вчера утро начиналось с незнакомой комнаты (здесь как у Пруста - прежде чем открываются глаза, проносится круговорот различных воспоминаний, угадываешь, куда же именно тебя угораздило проснуться). И чувство, что сон продолжается, по-другому и быть не может, ну да, я в Москве, ну да, на совещании, ну да в Центральном Доме Литераторов, ну да, Союз Писателей Москвы. А собственно, что тут такого, это же сон, дурочка, здесь все возможно! Хочешь - хватай пирожок с надписью eat me и увеличивайся до размеров, видите ли, поэта (если, конечно, кто-то тебе поверит).
Хотелось много молчать, а еще больше - слушать. Слушать сумасшедше-гипнотические заговоры Ольги Мельник, от стихотворений и голоса которой вжимаешься в стул, как будто сейчас вместе с ним тебя выкинет в совершенно другой, страшный мир, который всегда находится внутри Города, пульсирующего внутри тебя, и никак от этого не отречешься.

Слушать Елену Захарову - по-настоящему трогательную и детскую, и, как точно заметила Элина Сухова: "так тычется слепой щенок, так он чувствует мир запахами". Запахами бабушкиных шкафчиков, пыльных книг, зимнего вечера, крепкого остывающего чая, маршруток, подъездов, старого плюшевого медведя с пуговицами вместо глаз.

/Вообще, терпению и доброте Элины Суховой можно только восхищенно позавидовать: вычитать километры текстов и выдержать эту поэтическую, блин, неорганизованность, а потом еще и доброжелательно отвечать на какие-то дурацкие вопросы - действительно потрясающий подвиг/

Слушать Анну Пимонову (сбежавшую из французского фильма) с необычным (или необычайным) верлибром про марсианскую маму, слушать Любовь Глотову (от детского-недетского до женского-неженского: такая энергетика и сила, что обозвать эти стихотворения просто женской лирикой или просто детскими стишками - было бы жутким враньем и просто оскорблением). Слушать Виталия Щекина, прячущего за иронией отчаяние и грустную улыбку барона Мюнхгаузена.

Для меня гораздо важнее было и всегда, наверное, будет - не свое выступление и даже не критика моих текстов, а обсуждение в целом и тексты других. Жадное желание услышать больше и запомнить все, увезти с собой, внутри себя. Вообще-то, это совещание - действительно наркотическое.
Слушать ведущих мастер-классов Кирилла Ковальджи и Анну Аркатову - которыми зачитываешься в интернете и даже не надеешься когда-нибудь лично познакомиться, а о том, чтобы слушать, как Кирилл Владимирович читает стихи, - не может быть и речи. Как рассказывает о Пастернаке и еще о многом-многом (пересказать - не выйдет, что-то нарушится при сухом переводе этих разговоров в печатные буквы)...
То, что я попала на это совещание - уверена, аванс.
То, что я слышала в адрес своих текстов - даже не знаю, сможем ли мы с ними когда-нибудь дорасти до этой дверной зарубки, до этой оценки...
Все это вместе - огромный незаслуженный подарок.
Зал ЦДЛ с новогодней елкой, с распахнутыми дверями и лестницами, на которые смотришь снизу вверх, как школьник на строгого взрослого, лифт - про него мы с Юлей Черненко одновременно решили, что он попал сюда из Алисы в Стране Чудес, и к нему обязательно должен быть ключик. Удалось немного послушать семинар критики, который вел Андрей Немзер, и попасть на все больше и больше разгорающееся обсуждение православной прозы...

И снег.
И колкий ветер.
И - Москва.
Хочется прожить все сначала. Перемотать назад.
Да, остановите здесь.
Спасибо.

Анна Грувер