Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации
Союз Писателей Москвы  

9 апреля – Евгению Войскунскому – 95!

 

Дорогой Евгений Львович!

 

Прозаик – фантаст и реалист – Вы сформировались как писатель, вобрав серьезный опыт фронтового корреспондента на Балтике.

Первые книги о моряках сменились в 1960–70 годы произведениями научной фантастики, написанными в соавторстве с И.Б.Лукодьяновым и заслуженно причисленные критикой к классике: это, прежде всего, роман «Экипаж «Меконга», который надолго приковал к себе интерес читателей; книги  романтических рассказов, повестей, романов «На перекрестках времени», «Черный столб», «Формула невозможного», «Прощание на берегу», «Плеск звездных морей»…

Все они не случайно встали в один ряд с произведениями братьев Стругацких, выигрышно отличаясь от советской литературной подёнщины.

«Фантастика Войскунского и Лукодьянова – это интеллигентная литература, написанная интеллигентными людьми для интеллигентных людей», – писал в то время известный фантаст, драматург и сценарист Кир Булычёв.

Впоследствии были Вами написаны романы о войне «Кронштадт» и «Мир тесен»; романы «Девичьи сны», «Полвека любви»…

Поздравляя Вас, лауреата многих литературных премий, мы не без основания надеемся увидеть и прочитать только что оконченную Вами новую книгу.

 

Доброго здоровья Вам, неугасаемой, продляющей жизнь тяги к письменному столу, духовной бодрости и достойной, как всегда, осанки!

 

С уважением –

                            Первый секретарь СПМ

                            Евгений СИДОРОВ

                            и весь Союз писателей Москвы 

 

Каперанг фантастики

Рада Полищук

 

Евгений Львович Войскунский – писатель-фантаст, классик жанра, каперанг фантастики, называли его, прозаик, эссеист, журналист, военный журналист, прошедший всю войну от начала и до конца. «С лейкой и блокнотом…» – это и о нем. Он орденоносец – орден Отечественной войны П степени, два ордена Красной Звезды, орден Знак Почета и  трижды лауреат литературных премий – им. К. Симонова, им. братьев А. и Б. Стругацких и старейшей советской и российской премии в области фантастики «Аэлита».

Классиком в жанре научной фантастики Евгений Львович стал уже в 60-70-е годы прошлого века в соавторстве со своим двоюродным братом Исаем Лукодьяновым. А в середине 80-х того же века вернулся, как пишут, в «литературный мейнстрим» и написал несколько романов о войне, о своем поколении. И о Любви.

Евгений Львович всегда говорит обо мне, что я пишу только о любви. Отвечу ему тем же: и «Кронштадт», и «Девичьи сны», и «Румянцевский сквер», и «Полвека любви», и только что законченный роман «Балтийская сага» – это все о Любви. Евгений Львович сам признается: «И хотя через мою книгу, конечно, пройдут многие события жизни страны, и особенно большое место займет в ней война – это, прежде всего, книга о любви. Самим Провидением я верю в это, мы с Лидой были предназначены для Большой Любви. И это верно, что браки совершаются на небесах. Но препятствий было много, много…». Это он о книге «Полвека любви», что легко, однако, можно сказать и о других его книгах. Все о Любви, с большой буквы, как пишет сам Евгений Львович.

Раз уж мы заговорили о любви, давайте посмотрим на Евгения Львовича другими глазами – влюбленными, женскими.

Он серьезен и насмешлив, величествен и доступен, обнять и поцеловать его легко и приятно. Не благоговейно прикоснуться губами, а обнять от души. Конечно, он классик, лауреат, ему исполнилось 95! Это все не помеха! Тем более – еврею завещано жить до 120. Сегодня это, кажется, знают все, даже на иврите: «Од меа вээсрим!». Что по сравнению с этим 95!? Даже если просто арифметически: чуть больше трех четвертей заповеданного, которое никто на запрещает превысить.

Евгений Львович немножко художник и архитектор, и это явственно чувствуется в его прозе – сюжетные конструкции устойчивы, будто автор сопромат изучал, а точность мелких деталей и подробностей выдает зоркость художнического глаза, пристрастного к деталям.

А какая у него память! Он знает и помнит все. А как читает стихи, на разных языках! А как поет! Вы слышали, как Евгений Львович поет «Любимый город в синей дымке тает…»? Не слышали? Попросите – заслушаетесь и захотите подпеть, даже если петь не умеете, мелодии лирические, слова мужественные, романтические. Как это все идет Евгению Львовичу, будто для него специально написано.

А фотографии Евгения Львовича вы видели? Рассматривая старые фотокарточки Евгения Львовича, я думаю: как жаль! ну, как жаль, что я не знала его такого: с густой копной темных волос, в матроске и бескозырке, в кителе морского офицера, курящим трубку, вальяжно, спокойно, чуть напоказ, а во взгляде – сдержанность, мужская сила и дерзость. Ах! Меня еще не было на свете, но ах, как жаль, что я узнала Евгения Львовича десятилетия спустя.

Он похож на киноартиста. По театральной классификации – герой-любовник. По общечеловеческой – просто герой. Одной леденящей душу истории о спасении с острова Ханко достаточно, чтобы полюбить Евгения Львовича навсегда.

Я и полюбила.

А какой он красивый сейчас. Справа у него профиль Гёте, слева – Шиллера.

Это из многолетних застольных переделкинских наблюдений. Справа сидит Наталья Арбузова, слева я. За шестиместным столом в углу переделкинской столовой. Наш стол – это не мало. В Переделкине стол в столовой – понятие сакральное. Лично я только из-за Евгения Львовича в любую погоду и в любое время суток иду в столовую, а вовсе не из-за знаменитого лукового супа, оду которому он сочинил в прошлом году. Без Евгения Львовича утром бы я спала, а ужин отдавала врагу. Но – побыть рядом, поговорить, помолчать, получить от него комплимент: «Какое платье! Какая шляпка!». От него дорогого стоит. А посидеть в старомодном потертом переделкинском кресле в его 111 комнате в новом корпусе, можно и с ногами, потягивать коньяк из его серебряных стаканчиков и говорить, о чем придется, неспешно и душевно, потому что нам хорошо с ним, интересно. И слушать только что написанные страницы нового романа. Мы дома, в Москве, целый год мечтаем об этих посиделках. И прощаясь, каждый раз пьем на посошок и тост один: «На будущий – в Переделкине!». И сердце щемит, и слезы капают.

Мне нравится профиль Евгения Львовича и слева и справа. Он мне вообще нравится.

Помню, как увидела его впервые в Переделкине на тропинке, идущей вдоль старого прудика. Он шел с офицерской выправкой, с мужской статью и достоинством. Это чувствовалось во всем. Так было, когда я увидела его впервые, так – и сейчас. Неважно, что опирается на палку, останавливается, чтобы перевести дыхание. Неважно. Мы никуда не спешим.

А сегодня мы празднуем юбилей Евгения Львовича Войскунского, и у меня большая просьба к нему:

 

Евгений Львович, дорогой, пишите новый роман. Наверняка найдется в ваших закромах еще что-то отложенное на «послезавтра по причине вашей лени», как вы честно признаетесь. Пожалуйста, – ни дня без строчки. Мы будем ждать. Нам некуда торопиться.

Будьте с нами. 

 

Евгению Львовичу Войскунскому в день 95-летия

от Александра Кирноса

 

*  *  *

 

Евгений Львович, не беда,

что мы немного постарели,

со всеми это иногда

случается.

На самом деле

и я не стал бы тосковать,

об этом и писать неловко,

но как-то грустно сознавать,

что кончится командировка

и здесь на трепетной земле,

где было сладостно – тревожно

в мерцающей полночной мгле

проснуться будет невозможно,

лишь, может быть, незримый свет,

первоначальный свет творенья,

проявится сквозь бездну лет

мелодией стихотворенья.

 

Но на закат похож восход,

и жизнь ещё, как прежде, длится,

и наступил ваш Новый Год,

и пусть душа не убоится.

 

 

*  *  *

 

Что дни рожденья? Темы мелки,

сегодня мы забили стрелку

решить бессмертия вопрос,

и, если говорить всерьёз,

порой обидно мне до слёз:

всё пашешь, крутишься, как белка,

ешь, пьёшь, внезапно, вдруг, цирроз,

(а это, право, не безделка),

иль рак.

               И ауфвидерзеен…

И, что же, мы напрасно зреем

и мудрость копим про запас,

Не высказав хоть пару фраз

о том, как мы трагично любим,

дружить умеем, как нежны,

нам всем слова любви нужны,

а мы себя ворчаньем губим.

 

Но юбиляр наш, как ни странно,

вник в эту тему очень рано,

десятков девять лет назад,

он после трёх-пяти стаканов

такое может рассказать!

Он прожил жизнь свою недаром,

за исключеньем скипидара

хлебнуть пришлось ему сполна

довольно всякого …овна,

и, право, не его вина,

в том, что случилась вдруг война,

что довелось с неё вернуться,

что сил хватило оглянуться,

жизнь в мире описать, в бою…

Кому повем печаль свою?

 

Что время даром я гублю,

Я не один ведь вас люблю.

За этот лучший из миров

Хлебнём глоток, другой.

Будь по возможности, здоров,

И счастлив, дорогой!!!

 

9 апреля 2017 г.

 

 

 

 



Кольцо А
Главная |  О союзе |  Руководство |  Персоналии |  Новости |  Кольцо А |  Молодым авторам |  Открытая трибуна |  Визитная карточка |  Наши книги |  Премии |  Приемная комиссия |  Контакты
Яндекс.Метрика