20 октября 1973 года по собственной воле ушел из жизни поэт, педагог, диссидент Илья Габай (1935—1973). 40-летие этой даты отмечалось в Московском городском педагогическом университете 22 октября 2013 г. Организатором вечера был доцент, зав. кафедрой русской новейшей литературы и читательских практик Михаил Павловец.

Вел вечер институтский друг Ильи доцент МГПУ Леонид Зиман. Ему, собственно, и принадлежит идея провести вечер памяти поэта, педагога и правозащитника.

С воспоминаниями о Габае и особенностях той эпохи, в которой прошла его литературная и правозащитная деятельность, выступали правозащитники председатель Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева, председатель общества «Мемориал» Арсений Рогинский, писатели, члены Союза писателей Москвы Марк Харитонов, поэт Юлий Ким, который помимо воспоминаний прочел стихотворение «19 октября», и я, Михаил Холмогоров. Письма Ильи Габая с Алтая, где он преподавал словесность, и из Кемеровской области, где отбывал срок, читала художница Галина Эдельман.

* * *

Я не могу похвастаться ни дружбой с Ильей, ни даже приятельством: все-таки он старше меня на семь лет, а в институте — на три курса. И первое наше общение началось с того, что на студенческом научном кружке мы сцепились, но тут же и помирились: он признал, что был не прав — а такое признание свидетельствует о великодушии, верном признаке крупной личности. Он и был крупной личностью. Мало того, что его знал тогда весь факультет, о нем помнили и тогда, когда Илья покинул Москву, отправившись по распределению на Алтай. В жизни каждого временного коллектива, каким и являются как средняя, так и высшая школа, непременно возникает ключевая фигура. Такой фигурой у нас в МГПИ и был Илья.

На 2 курсе я редактировал факультетскую стенгазету «Словесник». Разумеется, целый ватманский лист (из четырех-пяти) был отдан стихам Ильи Габая. Но как раз в тот момент, когда готовилась газета, в общежитии возник какой-то конфликт, Илья принял сторону слабых, и партком на его имя наложил табу. Он был несокрушимый правдолюб. Но газету с его стихами мы все равно выпустили, она провисела три дня, достаточных для того, чтобы ее прочитали все. На третий же день парткомовцы упрятали наш номер «Словесника» в недрах своего пыльного кабинета.

С Ильей мы не только беседовали о высоком. Помню, как на «собачьей площадке», бывшем вестибюле Женских курсов, играли с ним в футбол на скользком полу, увеличивающим скорость игрока.

Последний раз я видел Илью летом 1973 года. Мы встретились на улице неподалеку от моего дома, я пригласил его, но он наотрез отказался, не желая наводить на мой адрес топтунов.

 

* * *

 Зал был полон, причем полон молодежью. Что бы ни говорили о ее равнодушии к собственной истории и к шестидесятникам в частности, о ее аполитизме, слушали с большим интересом. Мы живем в другой стране и в другую эпоху, но это не значит, что должна оборваться связующая нить времен. Спираль истории причудлива, и опыт уходящего поколения бывает востребован, когда его совсем не ждешь.

Следует поблагодарить Московский городской педагогический институт и его преподавателей. Надеюсь, что этот вечер — не последний, и на наших глазах зарождается традиция действенного объединения современной интеллигенции всех возрастов, и что подобные встречи будут иметь большой резонанс.

М.Холмогоров

 

     

 

     

 

      

 

 

 

 

 

 Автор фотографий - Ксения Щенина, магистрант МГПУ