20 августа исполнилось 90 лет со дня рождения Василия Аксёнова
20 августа исполнилось 90 лет со дня рождения Василия Павловича Аксёнова. Только что в Москве, на доме, где он жил с 1967 по 1981 годы, открыли мемориальную доску. Книги переиздаются с завидной для многих регулярностью. Аксёнов, без всяких юбилейных славословий, один из самых известных и популярных, читаемых писателей-шестидесятников. Юрий Кублановский, по-моему, очень точно определил: «Проза шестидесятников – в первую очередь его проза». Пусть простят родные и почитатели других писателей его поколения…
Поколения уходят. В 80 – 90-е ушло поколение фронтовиков, в нулевые-десятые – поколение детей оттепели. Биологическую жизнь людей продлить, что бы ни говорили и фантасты, и учёные, вряд ли возможно, и тем ценнее то, что оставляют нам уходящие поколения.
В последние годы, да уже десятилетия, шестидесятников стало принято ругать и обвинять в развале духовного единства народа, Советского Союза... В общем, во всех бедах и испытаниях, случившихся в 1990-е, продолжающихся и сегодня, оказались виноваты шестидесятники.
Всё больше сторонников того, что вообще оттепель была ошибкой или вовсе операцией врагов. Не стоило развенчивать культ личности, давать послабления, основывать журнал «Юность», устраивать выставку авангардистов в Манеже, предоставлять Политехнический музей поэтам. Всё это, дескать, разлагало и разложило советский народ.
Среди тех, кто это утверждал и продолжает утверждать, ещё немало тех, кто сам начинал свой творческий путь именно как шестидесятник. И они каются за грехи юности.
Оттепель была неизбежна, сталинский режим действительно изуродовал и истоптал идеалы революции. И шестидесятники пришли как дети тех, кто революцию делал. С 1930-ми – началом 1950-х они не хотели иметь ничего общего, и своих отцов, благополучно переживших время Большого террора, сторонились, репрессированных же долго помнили с уважением, воспринимали как истинных революционеров, не предавших то, ради чего брали Зимний...
Конечно, были среди шестидесятников люди разных слоёв, разных классов (классовое общество после революции, как мы видим, никуда не делось); были дети крестьян, рабочих, священников, и они восприняли оттепель как свое время. Издевательством над памятью Распутина, Рубцова, Шукшина, Белова я воспринимаю слова тех, кто говорит: они маскировались, чтобы войти в литературу и тогда уж заговорить о своём.
Да искренне они писали, а ушли от тех, кого принято считать собственно шестидесятниками, позже, когда начался так называемый застой. Тогда многим потребовалось искать свою дорогу, и одни уходили влево, другие вправо. Тех, кто остался с костенеющей государственной системой, было предостаточно, но что-то мы про них почти не вспоминаем. Почти ничего стоящего в искусстве и литературе они не оставили.
Конечно, чем дальше то время – конец 50-х – начало 60-х, тем больше соблазна его или идеализировать, или демонизировать. Но сложно отрицать, что это было время духовного подъёма, пусть относительной, и всё же свободы в литературе, живописи, кинематографе…
Одним из главных выразителей этой свободы стали повесть Василия Аксенова «Коллеги» и роман «Звездный билет», опубликованные в 1960 и 1961 годах. Он показал, что тогдашняя молодёжь не только умела стильно одеваться, любила слушать джаз и танцевать твист, но и трудиться, а то и совершать подвиги.
С подобных произведений начинали тогда многие. Кто-то немного раньше, кто-то немного позже, но никому не удалось, по крайней мере, в прозе, затмить те свежесть и искренность, что были и есть в первых произведениях Аксенова. Он был поистине капитаном на корабле поколения шестидесятых.
Приведу слова писателя Валерия Попова: «…Аксёнов – это писатель-праздник, вернувший нам, после затянувшейся паузы, вольность жизни и слова, иронию, элегантность одежды и общения, умение наслаждаться, бесстрашие и независимость. Своей литературой он породил счастливое поколение, успешное и красивое. Это писатель, создавший свою эпоху, таких немного…»
К сожалению, то поколение, единое, яркое, действительно бесстрашное и независимое, к концу 1960-х раскололось. Молодость кончается, независимость многих можно задушить – угрозами, карами или наградами. Государству это, в общем-то, удалось. Почему-то послушные, пусть внешне, тихие ему оказались (или показались?) предпочтительнее свободных. Оно, государство, вещало о свободе, но одновременно всё сильнее затягивало тиски. И многие были вынуждены уехать из такого государства, а кое-кого и насильно сажали в самолет: ты нам не нужен.
Александр Солженицын, Владимир Максимов, Андрей Синявский, Виктор Некрасов, Георгий Владимов, Анатолий Гладилин, Сергей Довлатов, Игорь Ефимов, Эдуард Лимонов, Юрий Мамлеев, Иосиф Бродский, Наум Коржавин, Саша Соколов, Лев Лосев, Владимир Войнович, Василий Аксёнов… Несколько фамилий русских писателей, оказавшихся там. Даже их, по-моему, достаточно, чтобы задаться вопросом: а может, не с ними было что-то не так, а с той властью, от которой они пусть часто и по своей воле, но бежали. Не от страны, а от власти с её тисками?
…Я не ставил своей задачей написать статью о Василии Аксёнове. Это большая, сложная и трагическая фигура. Часть его произведений – откровенный протест против отбираемой свободы творчества, часть – по-моему мнению, неудачи, которые неизбежны для писателя, почти десять лет находившегося в отрыве от того языка, на каком он писал.
Наверное, это прозвучит как банальность, но наверняка его судьба и судьба его поколения сложилась бы иначе, если бы тогдашние их – по возрасту – отцы из Политбюро не решили страну подморозить. Подморозить по-настоящему не получилось. Оттепель превратилась в холодную слякоть, в бездорожье застоя. А потом, много позже, случилась перестройка, которая не дала нам поколения молодых успешных и красивых прозаиков, поэтов, сценаристов. И теперь, когда ушли почти все те, кого породила оттепель, мы чувствуем тоскливую пустоту. Нет больших фигур, нет тех, кому можно поверить, с кого брать пример, за кем пойти. Нет у нас, постепенно стареющих, своего капитана.
Роман Сенчин
В канун 90-летия писателя – 15 августа 2022 года – в Москве, на доме 21 по Красноармейской улице,
в котором Василий Аксенов жил с 1967 по 1980 год, была открыта мемориальная доска, выполненная
академиком Российской академии художеств Борисом Мессерером.